Г. Елисеев.

Ложь, выдумки, Великая Степь.



Знакомясь с очередным «фольк-хисторическим» трудом, невольно поражаешься 
непоколебимому упорству  автора, которого  уже не раз «хватали за руку», уличали в 
элементарном историческом невежестве, в незнании фактов  из школьного учебника... Реакция -
- ноль.  Но даже на фоне остальных фолькхистористов поведение Мурада Аджи вызывающе. 
Вспоминается знаменитое бабелевское: «Среди биндюжников слыл грубияном».
Аргументы «со стороны», как я мог убедиться, Аджи не воспринимает. Когда на одной 
из встреч Мурада Эскендеровича  спросили о критике его концепции, он, нисколько не 
изменившись в лице, ответил, что ни одного(!) серьезного довода «против» никто не смог 
привести. Как часто повторял доктор Геббельс: «Ложь должна быть наглой. Тогда люди скорее 
ей поверят».
После критической статьи Дм. Олейникова «Книга – полынь» дикость собственных 
построений должна быть ясна даже самому автору. В подобной ситуации ученый с 
элементарным чувством ответственности за свои слова пристыжено умолк бы и некоторое 
время постарался не попадаться на глаза читателям. Не таков Мурад Эскендерович. Вместо 
этого он выпускает следующую книгу под гордым, но несколько неуклюжим названием 
«Европа, тюрки, Великая Степь». 
Внешне перед нами вроде бы новая работа, но по сути – повторение старой 
националистической идеи – «всем великим в своей истории и культуре мир обязан тюркам.». 
Скучно? Скучно. И бездоказательно. Читатель вправе спросить у автора этой статьи: «Но, если 
все ясно, то зачем заниматься бесплодными спорами? На каждый роток не накинешь платок. 
Мало ли кто о чем пишет? Кто об НЛО и пришельцах, кто -- о величии древних тюрок, а кто – о 
влиянии света луны на рост телеграфных столбов. Любой нормальный человек легко разберется 
в том, что все построения М. Аджи – абсурдны». 
К сожалению, питать надежды на то, что болезненная опухоль фолькхистори  
рассосется» сама, не приходится. Неуемность, с которой Мурада Эскендеровича, порождает 
одно откровение за другим, показывает, что он ориентируется не на «нормального», а на 
современного читателя, часто также не обладающего минимумом знаний по истории. Для 
такого потребителя книга Аджи выглядит вполне убедительной, потому что она обладает своей 
внутренней логикой. Той самой логикой абсурда, которая присуща сложным кошмарам или 
шизофреническому бреду. 
Как известно, шизофреники –  одни из самых логичных людей в мире. Однако свои 
недюжинные логические способности они прилагают к изначально больной, фантастической 
картине мира. Похожим образом поступают и творцы «фольк-хистори». В своих книгах они 
старательно выстраивая  картину мира, основываясь на ложных, порой абсурдных 
предпосылках. Причина полного непонимания ими претензий оппонентов состоит в том, что и 
критикам подобные авторы предлагают действовать в рамках своей картины и очень 
обижаются, когда другие выходят «за рамки» их искусственных построений. 
Приведу один пример. В новой книге Аджи не радует читателей разнообразием 
приемов, которые отметил еще Дм. Олейников. Из всего богатства «творческой мастерской» 
остался метод, больше всего излюбленный Мурадом Эскендеровичем. Рассказ начинается с 
вводных «видимо» или «вероятно», не приводится никаких доказательств в пользу высказанной 
гипотетической возможности, а несколькими строками ниже эта гипотеза используется как 
доказанный факт. 
Аджи достаточно долго описывает отношения Римского престола и варваров, 
вторгавшихся в Европу в 4-6 вв. н.э. Специально он останавливается на вторжение лангобардов, 
осевших в VI в. на севере Италии. В примечании Аджи высказывает следующее предположение: 
«Хотя никем не доказано, что лангобарды были тюрками, однако никем и не опровергнуто, что 
после Великого переселения народов Центральную Европу заселили именно тюрки, они 
составляли большинство населения. Лангобарды, судя по запискам Павла Варнефрида (VIII 
век), пришли с востока. Они, как и готы, изиготы, гепиды, вандалы, теринги, говорили на одном 
языке, ничем друг от друга, кроме имени, не отличались. Примечательно, что один из самых 
ранних сохранившихся литературных памятников этого "народа", известный как "Skeireins", 
относится к V веку. Он, так же как и сохранившиеся готские рунические памятники, не 
прочитан по-настоящему специалистами. Вместе с тем эти тексты могут быть прочитаны 
тюркологами, специалистами по древнетюркскому руническому письму. А это уже проясняет 
многое! Так же как и то, почему все эти "народы" поклонялись только Богу Небесному, не 
признавали Христа - христиане их называли арианами. Традиции, которые переняли у них 
римляне, были явно тюркские - по крайней мере ничто не отличало их от тюрков. Это отчасти 
подтверждают и другие средневековые авторы, намекающие на родство лангобардов и древних 
булгар. Видимо, лангобарды - это один из кипчакских улусов, который искал свое лицо в 
бесконечных войнах, потрясавших Европу после смерти Аттилы (С.198)» 
Любопытный текст. Разберем его поподробнее. Итак, существуют тексты, относящиеся 
к истории лангобардов. Он-де, утверждает М. Аджи, специалистам не прочитаны, а могли бы 
быть (могли бы!) прочитаны специалистами тюркологами. Закономерный вопрос – почему же за 
сотни лет изучения «Великого переселения народов» специалисты по тюркским языкам так и не 
обратили внимания на эти тексты? Они что, глупее кандидата экономических наук, специалиста 
по «промышленному освоению Северо-Востока СССР» М.Э. Аджи. Сомневаюсь. 
Ответ значительно проще – дело в том, что лангобарды никакими тюрками не были. А 
были германским племенем. Как готы, вандалы и прочие варварские народы, перечисленные М. 
Аджи. И этот факт, вошедший во все школьные учебники, никем и никогда не был опровергнут. 
И даже сам Мурад Эскендерович здесь ничего добавить не может. А поэтому прячется в тумане 
ничего не объясняющих фраз – дескать, римляне переняли у лангобардов «тюркские 
традиции»... Какие, дорогой Мурад Аджи? Молчание. Дескать, некие неназванные 
средневековые авторы намекали на родство лангобардов и древних булгар. Какие авторы, в 
каких книгах, в каких выражениях? Опять нет ответа.
Но вот возникает аргумент убийственной силы – лангобрады были «арианами» и «не 
признавали Христа». Да, действительно, лангобрады были последователями учениями 
александрийского пресвитера Ария. Но, во-первых, это ничуть не доказывает их родства с 
тюрками. Ариан было полно и среди греков, и среди готов, и среди массы других народов, 
населявших тогдашнюю европейскую Ойкумену. А, во-вторых, зачем же возводить напраслину 
на ариан? Они «признавали» Христа, то есть верили, что он – Бог, но «только меньший Отца по 
божеству, сущности, свойствам и славе;... имеет совершенное сходство с Отцом, который не по 
естеству, но по усыновлению и воле своей сотворил его Богом и который через него, как орудие, 
все создал, почему Христос превыше и всех тварей, и даже ангелов».  В дальнейшем мы еще не 
раз столкнемся с патологической безграмотностью М. Аджи в религиозных вопросах, а пока 
только еще раз подчеркнем – ничего специфически «тюркского» в учении Ария не было.
И вот, после всех этих невнятных и ничего не доказывающих высказываний Мурад 
Эскендерович делает неожиданный вывод – вероятно, «лангобарды – один из кипчакских 
улусов». Ну хорошо, что здесь еще стоит слово «вероятно». Но вот в дальнейшем тексте оно 
куда-то исчезает и о лангобардах достойный автор «исследования» о Великой Степи спокойно 
рассуждает как о тюркском народе. «Ловкость рук и никакого обмана».
 Мои предшественники уже достаточно показали, как Аджи уверенно оскорбляет 
другие народы, доходя почти до нецензурной брани в адрес тех, кто не «тюрки» или не желает 
себя таковыми признать. Я же хотел бы обратить внимание читателей на нечто иное – на 
последовательное оскорбление христианства и особенно православия, на прямое и явное 
кощунство, творящееся защитником «исконной тюркской религии - тенгрианства». И это вовсе 
не ошибки, происходящие от полуграмотности, а четкая и хорошо выраженная позиция, 
характерная, кстати, не только для Аджи, но и для других «фольк-хисториков».
Пассажам на христианскую тему Мурад Эскандерович отводит третью часть своей 
книги. Остановимся на этом вопросе поподробнее, так как раньше он уходил от внимания 
критиков. (Заранее прошу прощения у читателей за обширные цитаты. В отличие от «знатока 
сокровенной истории тюрок» я хочу, чтобы каждый мог проверить обоснованность моих 
суждений).
Главная идея Аджи, как обычно проста – некогда существовала великая тюркская 
религия – «тенгрианство». От нее и произошли все остальные мировые религии, значительно 
более примитивные. Правда, позже злодеи-церковники сумели уничтожить даже память о 
тенгрианстве. 
Реальная вера в бога Тенгри и других тюркских богов действительно существовала, и 
мы о ней еще будем говорить ниже. Но вот следов ее влияния все же ни в одной мировой 
религии найти нельзя. Сразу вспоминается Остап Бендер и его меткая фраза: «Нет – значит, не 
было!» Смести с дороги человеческой памяти все следы, как известно, нельзя. Что-нибудь 
обязательно останется. Здесь же нет ничего, и поэтому доказательства приходится 
придумывать.
Не знаю, что тому виной – чисто советское воспитание или личная духовная глухота 
«тюрколога», но в религиозной жизни Аджи не видит ничего, кроме политики и идеологии. Вот 
пример: «Существует незатейливое предание, будто христианство, как росток, пробилось в 
души язычников и там проросло в религию. Но это вряд ли серьезно, вся история религий 
убеждает как раз в обратном: крестовые походы, инквизиция, войны Арабского халифата.
Религия - часть идеологии, а идеология - элемент политики, вернее, власти, которая у 
людей утверждалась и утверждается только силой. Золото и меч всегда рядом, они 
олицетворяют силу...» (С.147). Или вот еще: «Греческие правители тихо паразитировали на 
религии, напоминая медведя в берлоге, который живет зимой за счет накопленного летом жира. 
Однако в идеологии так продолжаться долго не могло – и идеи стареют» (С. 191).
Фразы Ажди напоминают отрывки из советских учебников по научному атеизму 30-х 
гг., где авторы, не стесняясь ни откровенных ошибок, ни высокомерно-хамского тона, 
оскорбляли вероисповедные чувства целых народов. При подобных взглядах Аджи хорошо 
понятно, почему он с такой легкостью изобретает никогда не существовавшую, чисто 
«аджиевскую» версию «тенгрианства». Согласитесь, что Мурад Эскендерович выбрал себе не 
лучший образец для подражания и следует ему, иногда даже превосходя своих 
предшественников.
Вот, например, как описывает М. Аджи первые века существования христианской 
Церкви: «Действительно, сомнительно не только главенство самой католической доктрины, но и 
известные данные о раннем христианстве. И они больше похожи на сказку - уж слишком много 
в них розовых красок. Иные христианские легенды и предания, как выяснили историки, 
появлялись через века после якобы случившегося. Потом тексты многократно редактировались. 
Пример тому - Новый завет или любая другая книга Библии. Их по политическим причинам не 
раз "правили" редакторы в черных сутанах... Ведь христианская Церковь изначально 
задумывалась и создавалась именно как институт власти, стоящий над колониями бывшей 
Римской империи. Легенды о ее божественном истоке возникли много позже - с приходом 
образа Бога Небесного. До этого религии как таковой не было: у раннего христианства 
отсутствовал канон, то есть свой обряд! Оно было небольшой сектой иудаизма. Например, в 
300-тысячном Риме насчитали бы от силы несколько десятков христиан. Но их все знали и 
сторонились, полагая, будто те совершают ритуальные детоубийства. Находились даже 
свидетели, видевшие, как христиане ели плоть и пили кровь человеческую. А их знаменитые 
"вечери любви" горожане называли оргиями, складывая о них легенды. Религиозным обрядом 
все это можно назвать с очень большой натяжкой... Людей восстанавливало против ранних 
христиан и то, что христиане отрицали существование богов и отвергали любую мораль! Они 
называли себя атеистами, прятались в катакомбах, их считали дном общества... Так 
продолжалось до IV века. Рим терпел безбожников, устраивая порой на них гонения. В 380 году 
в Риме все изменилось. После неудачных попыток навязать языческому обществу новую 
религию (митраизм) император Феодосий вынужденно признал главу христианской общины 
Дамасия» (С.145-146).
Ничтоже сумняшеся, Мурад Эскендерович  пересказывает сотни раз опровергнутую в 
научной литературе клевету на общины первых христиан, которую даже в глухо 
«атеистические» советские годы ни один пропагандист не воспринимал всерьез. Да еще и 
утверждает, что это якобы действительно были раннехристианские обряды! Хотелось бы знать, 
в каком тексте Нового Завета говорится, что христиане называют себя атеистами? 
Процитируйте, пожалуйста. Или это сокровенной место тоже вычеркнули «редакторы в черных 
сутанах»? 
Аджи любит пользоваться еще одним неотразимым приемом – если нет сведений, 
которые бы подтверждали его теорию, то он заявляет, что их уничтожали. Если же налицо 
обратная ситуация – есть исторические источники, опровергающие излюбленную Мурадом 
Эрменгеровичем концепцию, то они объявляются ложью, поздней фальсификацией, или их 
существование вообще замалчивается.
Так и в данном случае – Аджи  сообщает, что у ранних христиан отсутствовал «канон, 
то есть свой обряд». (К сведению людей не церковных: «канон» и «обряд» –  разные вещи, но 
для нашего «тюрковеда» такие мелочи не важны, они только утяжеляют конструкцию. 
Замечательно и то, что религию Аджи, по сути дела, отождествляет с обрядностью. Еще один 
рудимент научно-атеистического мировоззрения). Интересно, а разве об обрядах ничего не 
сказано в книгах «Нового Завета»? Например, о крещении говорит сам Иисус: «Кто будет 
веровать и креститься, спасен будет» (Марк, 16:16). Или о крещении, покаянии и других 
обрядах рассказывается в самом начале «Деяний апостолов»: «Петр же сказал им: покайтесь, и 
да крестится каждый из нас во имя Иисуса Христа для прощения грехов, - и получите дар 
Святого Духа... Итак охотно принявшие слово его крестились, и присоединились в тот день душ 
около трех тысяч. И они постоянно пребывали в учении Апостолов, в общении и преломлении 
хлеба и в молитвах» (Деян. 2:38, 41-42).
Конечно, для Аджи – новозаветные книги – никакой не исторический источник, потому 
что их «придумали»  «римские и византийские писатели» при папе Дамасии (конец IV 
в.)(С.146). Такое, опять-таки не снилось даже советским «научным атеистам», которые 
максимум на что решались, так это на то, чтобы признавать самой поздней книгой Нового 
Завета «Евангелие от Луки» и датировать его концом II в. н.э.  Поздней все равно не 
получалось, потому что существует самый первый из известных списков новозаветных книг 
(«канон Муратори») и датируется он примерно 200 г. н.э.  
Что же получается? И обряды были, и священная литература, и богослужебный канон 
тоже был, иначе нечего было бы утверждать на Первом Вселенском соборе. На Никейском 
соборе 325 г. было установлено аж 20 канонов.  
Но может быть эти обряды являлись чисто иудейскими? Ведь  Мурад Эскандерович не 
раз повторяет, что в первые века н.э. христиане – это только маленькая иудейская секта. Данная 
мысль противоречит историческим данным. Христиан в Риме даже в эпоху гонений 
насчитывалось десятки тысяч. Известный немецкий религиовед А. Гарнак указывал, что в это 
время число членов общины превышало 30 000 человек . Для того, чтоб управлять такой 
большой паствой в 250 г. н.э. Вечному Городу понадобилось 46 пресвитеров. Не мало.
 Ажди не замечает даже противоречия в собственном тексте. Сначала он рассказывает о 
горстке опустившихся люмпенов, а затем утверждает, что «император Феодосий вынужденно 
признал главу христианской общины Дамасия» при чем «после неудачных попыток навязать 
языческому обществу новую религию (митраизм)» (С.145-146). Вера в бога Митру – заметное 
явление религиозной жизни Рима времен поздней империи, у митраизма имелось множество 
поклонников. Однако его римскому обществу навязать не удалось. А вот христианство 
император вынужден был признать. Как можно вынудить цезаря признать главу религиозной 
общины, если она не пользуется в государстве значительным влиянием?  
Чтобы разобраться с обрядностью, вновь обратимся к тексту Библии. Среди обрядов 
иудаизма одним из важнейших является обрезание. Это был знак «завета», установленного 
Богом с Авраамом, прародителем иудеев: «Сей есть завет Мой, который вы должны соблюдать 
между Мною и между вами и между потомками твоими после тебя: да будет у вас обрезан весь 
мужской пол. Обрезывайте крайнюю плоть вашу: сие будет знамением завета между Мною и 
вами... Необрезанный же мужского пола, который не обрежет плоти своей, истребится душа та 
из народа своего; ибо он нарушил завет Мой» (Быт. 17: 10-11, 14).Через «ворота обрезания» 
человек вступает в иудейскую общину. Если в религиозном объединении  этот обряд не 
практикуется, то перед нами, мягко говоря, уже не «иудейская секта».
Мурад же Эскандерович, верный своим идеям, специально подчеркнет обязательность 
обрезания для христиан: «В далеком Риме, столице империи, Павел увидел последователей 
учения Христа. Четвертая глава этого "Послания" посвящена обрезанию, обязательному для 
христиан. Там есть, например, такие слова: "И знак обрезания он получил как печать праведную 
через веру". Или: "Блаженство это относится к обрезанию". На восьмой день от рождения 
совершался сей священный обряд посвящения, через который прошел сам Христос. Обрезание 
считалось крещением, то есть приобщением к христианству» (С.148). Что на это можно сказать, 
кроме бессмертных слов Коровьева из «Мастера и Маргариты»: «Поздравляем вас, гражданин, 
соврамши!»
Открываем четвертую главу «Послания к римлянам» апостола Павла, из которой Аджи 
выбирает отдельные предложения, не заботясь о контексте, и цитирует их с искажениями, без 
общепринятых ссылок. Вот как текст выглядит в оригинале: «Так и Давид называет блаженным 
человека, которому Бог вменяет праведность независимо от дел: «Блаженны, чьи беззакония 
прощены и чьи грехи покрыты; блажен человек, которому Господь не вменит греха» (Псал. 
31:1-2). Блаженство это относится к обрезанию, или к необрезанию? Мы говорим, что Аврааму 
вера вменилась в праведность. Когда вменилась? По обрезании или до обрезания? Не по 
обрезании, а до обрезания. И знак обрезания он получил, как печать праведности чрез веру, 
которую имел в необрезании, так что он стал отцом всех верующих в необрезании, чтобы и им 
вменялась праведность» (Рим. 4:6-12).
Как видим, фразы заимствованы таким образом, что смысл их меняется на прямо 
противоположный. И апостол не единожды еще подчеркнет ненужность обрезания для 
христиан. Например в том же «Послании к галатам», четко и ясно сказано: «Вот я, Павел, 
говорю вам: если вы обрезываетесь, не будет вам никакой пользы от Христа» (Гал. 5:2). Или в 
«Послании к колоссянам»: «В Нем вы и обрезаны обрезанием нерукотворенным, совлечением 
греховного тела плоти, обрезанием Христовым» (Кол. 2:11).
Но Аджи идет еще дальше. Он утверждает, что обнаружил «истинных христиан»: 
«Первое (или самое раннее) христианство, которое якобы возникло при Христе, как форма 
верования, сохранилось поныне! И это, может быть, самое поразительное в истории религий... 
Реликт веры! Следы его идут из Палестины и Малой Азии, а не из Рима. И они единственные от 
Христа на дороге христианства» (С. 148). Ура! Мы ожидаем, что сейчас нам поведают о 
«следах», идущих из Палестины. И что же? Вместо этого Мурад Эскендерович начинает 
длинный рассказ о российской секте «жидовствующих» (или «субботников», как было бы 
правильней), уверяя, что это и есть истинные христиане. При чем ни о какой связи с Палестиной 
в дальнейшем тексте нет ни слова.
Аджи приводит цитату из неназванной книги, где «жидовствующие» XIX в. 
отождествляются с «жидовствующими» конца XV – начала XVI  вв. Но даже если это и так, то 
связи между средневековыми «жидовствующими» и Палестиной времен Христа все равно не 
прослеживается. (А это еще и не так. Новгородско-московская ересь, которую в 
дореволюционной литературе принято было называть ересью «жидовствующих», была 
протестантским движением, да еще с крайне рационалистическим уклоном. Прозвище же свое 
они получили не за исполнение иудейские обрядов, а за отрицание троичности божества. И 
чтобы узнать это, не нужно было даже копаться в источниках. Можно было бы просто 
внимательно прочитать две обстоятельнейшие монографии А.И. Клибанова, Н.А. Казаковой  и 
Я.С. Лурье.) 
И про «субботников» как Церкви, так и науке, чтобы не утверждал Аджи, тоже 
достаточно много известно. В их происхождении нет никаких тайн. Это просто отдельные 
молоканские общины, которые после смерти основателя этого протестантского движения С.М. 
Уклеина, стали постепенно вводить все новые обрядовые предписания, заимствуя их из Ветхого 
Завета. (Подобное явление характерно не только для российских протестантов. Весьма похожая 
история произошла в адвентистском движении, где в конце концов выделились «адвентисты 
седьмого дня», строго исполняющая ряд иудейских запретов, касающихся «чистой» и 
«нечистой» пищи).
Часть российских «субботников» ограничилась принятием только некоторых 
предписаний иудаизма, часть полностью стала исповедывать иудейскую религию. Но к раннему 
христианству ни те, ни другие не имеют никакого отношения. Равно как и исповедуемый ими 
иудаизм имеет весьма малое отношение к иудаизму времен Христа, что бы не думал по этому 
поводу Мурад Эскендерович. Это он по малограмотности и от незнания сложной эволюции, 
которую проделала иудейская религия со времен Моисея или Эздры. (Да и вообще: знает ли 
Аджи хоть что-нибудь об иудейской религии?! А если знает, то как у него поднялась рука 
написать такое в своем рассказе о «субботниках»: «Зато сторонние наблюдатели говорили о 
блуде, вернее, о свободных отношениях в общине, что не считалось за грех. Это – древняя 
иудейская традиция»(С. 150). До сих пор обидно было только одному «народу книги» -- 
христианам. Теперь и евреям досталось. За что спрашивается? Нет, я даже не требую, чтобы 
Мурад Эскендерович знал о существовании главы 18 и 20 книги «Левит», жестко 
регламентирующей половые отношения среди иудеев. Баловство все это. Но о существовании 
седьмой заповеди он хотя бы должен был слышать. Коротко и ясно: «Не прелюбодействуй» 
(Исх. 20:14).
Аджи все не унимается: «Имя "Иисус Христос" появилось во II веке, до этого героя 
звали Йешуа. Многое о нем стало известно благодаря стараниям апостола Павла, который жил 
после Христа. Но... он, как утверждает Церковь, якобы "видел и слышал" Христа, даже 
разговаривал с ним, находясь в неком экстатическом переживании... Позже число 
"собеседников" и "очевидцев" Христа выросло в десятки раз. И каждый старался сообщить о 
своей "встрече"... Были написаны книги и не признанные позже (апокрифические) Евангелия» 
(С.149) 
Один вопрос с ходу: а что – Евангелия – это не книги? И насчет имени Иисус тоже 
замечательно. Или знаменитый «лингвист-тюрколог» Мурад Эскендерович не знает о традиции 
изменения имен собственных в иноязыковой среде для более легкого их восприятия?  Не читал 
Ветхого и Нового Заветов, но может быть читал «Коран»? Разве упоминающийся там Муса – 
это не Моисей (в еврейском варианте – Моше), Ибрахим – не Авраам, а Иса – не Иисус? (И, 
кстати, если уж приводить иудейский вариант этого имени, то писать стоит Йегошуа, что 
означает «Господь (Яхве) спасает»). А Христос вовсе не имя и не фамилия, а дословный перевод 
на греческий еврейского «Машиах» (Мессия) -- слова, означающее «помазанник». Стоит, 
пожалуй, в данном случае привести слова архимандрита Никифора, автора-составителя 
«Библейской энциклопедии»: «Помазанниками издревле называли царей, первосвященников и 
пророков. Иисус Сын Божий называется помазанником, потому что Его человечеству безмерно 
сообщены дары Св. Духа, и таким образом Ему в высочайшей степени принадлежит ведение 
пророка, святость первосвященника и могущество царя». 
И о земной жизни Иисуса Христа мы знаем не по свидетельствам апостола Павла, а по 
книгам апостолов-евангелистов, среди которых двое (Матфей и Иоанн) были ближайшими 
учениками и участниками евангельских событий, а двое других (Марк и Лука) входили в число 
так называемых «апостолов от 70». И, опять-таки, даже официальный советский атеистический 
справочник признает, что Евангелия сложились в середине I в. н.э., тогда как послания апостола 
Павла относятся к концу I в. – началу II в. н.э.  (В реальности разница меньше – Евангелие от 
Матфея – 42 г. н.э., самое раннее послание Павла – 53 г. н.э., но все равно – Евангелия были 
созданы раньше).
И вот, наконец, вывод. Совершив уже привычную нам подмену понятий («субботники» 
= «ранние христиане», хотя доказать этого ни в коей мере не удалось), Мурад Эскендерович 
пишет: «Ранние христиане не признают божественной природы Христа и Троицы. Иначе 
говоря, они отвергают важнейшие догматы официального христианства. О чем это говорит? 
Очевидно, о том, что эти догматы появились позже Христа. Значит, они пришли в религию от 
лукавого, полагают субботники...»(С.150).  Чудесно. Значит, не было при Христе таких 
догматов. Только интересно, кто именно сказал: «Я и Отец – одно» (Иоан. 10:30), «Я знаю Его, 
потому что Я от Него, и он послал Меня» (Иоан. 7:29), а также: «Итак идите, научите все 
народы, крестя их во имя Отца, и Сына, и Святого Духа» (Матф. 28:19). Апостол же Иоанн 
Богослов, любимый ученик Христа, выражает троичный догмат четко и однозначно: «Ибо три 
свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святой Дух; и Эти три суть едино»(1 Иоан. 5:7).
Но, как мы уже говорили, для Аджи ссылки на Евангелия – это, конечно, не 
доказательство. Ведь все книги Нового Завета – поздняя фальсификация. Что ж, давайте 
поинтересуемся именем автора этой фальсификации.
Виновник всех зол – это римский папа Дамасий I (366-384). Аджи пишет: 
«Почувствовав свою власть и силу, папа Дамасий собственноручно составил перечень книг 
Священного писания, повелел церковному писателю Иерониму "поработать" с текстами Нового 
завета, которых к тому времени насчитывалось более сотни. Из-под перьев римских и 
византийских писателей вышли и другие библейские книги.
Папа Дамасий окружал себя людьми, прекрасно знавшими новые церковные обряды 
(позднее они стали докторами Церкви): Василий, Григорий Назианзин, Иоанн Златоуст, 
Иероним, Амвросий, Августин и другие... Но где они могли получить знания по теологии, о 
которой ни в Европе, ни в Палестине не знали? На каком языке говорили новые духовные 
деятели? Откуда были родом? К сожалению, эти важнейшие детали историки оставили без 
внимания.
А нелишне напомнить, что только в 312 г. перед европейской аудиторией впервые была 
прочитана молитва во имя Бога Небесного. О Христе в ней не упоминалось... Прозвучала эта 
святая молитва на тюркском языке. Следовательно, теологическими знаниями в то время 
владели только тюрки, почитавшие Бога Небесного. Они одни. Европа была языческой! А 
христиане - атеистами. Тогда, в IV веке, и началась нынешняя Европа - оплот христианского 
мира (С.145-146).» 
Вот ведь злодей Дамасий! Сумел даже более сотни текстов Нового завета найти. 
(Вообще-то новозаветных книг всего 27. Или Аджи имеет в виду число списков?) И команду 
себе составил неплохую, видимо, таких же хитрецов, как и он. И тюрок несчастных опять сумел 
обобрать, украв у них все теологические труды, да так что даже следов до сих пор не нашлось. 
Но, как обычно, при более внимательном рассмотрении ситуации становится ясно, что и папа 
Дамасий не слишком уж виноват, и Мурад Аджи по обыкновению завышает наклонности тюрок 
к теологии.
Блаженный Иероним (Евсевий) не «работал» с текстами Нового Завета, а 
отредактировал имеющийся латинский перевод, основываясь на греческих оригиналах. Это 
первое. Во-вторых, не мог окружить себя папа Дамасий всеми вышеперечисленными 
церковными авторами. Хотя бы потому, что Августин Блаженный только в 387 г. принял 
крещение, через три года после смерти «великого фальсификатора». А св. Иоанн Златоуст 
только в 381 г. получает низший церковный сан – диакона и даже в последние годы 
понтификата Дамасия мирно живет в родной Антиохии. То же касается и других Отцов, 
которые (за исключением св. Амвросия Медиоланского) были епископами не Римской, а других 
поместных Церквей. И, в-третьих, не «становились» они «докторами Церкви». Этот почетный 
титул был присужден им столетия спустя Римско-католической Церковью – в 1298 и 1568 гг.
Но ведь главный пафос выступления Мурада Эскендеровича не в этом. Главное – не 
было ни в Европе, ни в Палестине знаний по теологии. К сожалению, из этого вовсе не следует, 
что такие знания были у тюрок. Не следует хотя бы потому, что тюркских теологических  
трудов так до сих пор и не найдено, а вот богословских книг, написанных задолго до папы 
Дамасия в Антиохии, Александрии, Риме, Афинах, Константинополе, Карфагене и т.д. – 
предостаточно. (И это не упоминая об апостольских сочинениях, вошедших в Новый Завет). 
Неужели Мурад Эскендерович ничего не слышал об апологетической литературе раннего 
христианства? Ведь многие труды апологетов дошли до нас. Христианское богословие 
развивали Аристид (ум. в 124 г.), Иустин-мученик (ум. в 166 г.), Татиан (ум. в 175 г.), Климент 
Александрийский (ум. в 211 г.) и многие другие. А у Тертуллиана (160-220 гг.) и Оригена (185-
253 гг.) были уж развитые и подробнейшие теологические системы, в том числе касавшиеся и 
Святой Троицы. Может быть, они – тюрки? Да нет – Ориген – александрийский грек, Квинт 
Септимий Флоренс Тертуллиан тоже явно не кипчак.
И с местом рождения у Отцов Церкви IV  в. тоже все ясно – Иоанн Златоуст родился в 
Антиохии, Василий Великий -- в Кесарии Каппадокийской, Григорий Богослов – «в имении 
своего отца, Арианзе, близ Назианза, «малейшего между городами» юго-западной 
Каппадокии» . Области, мягко говоря, не совсем тюркские.
Но самой загадочной оказалась фраза о «молитве во имя Бога Небесного», которая 
впервые была прочитана перед европейцами в 312 г. н.э. на тюркском языке. (Интересно, как 
эти недалекие язычники ее поняли?) Что Мурад Эскендерович имеет в виду? Я-то, из-за 
профессиональной дикости, считал, что эта молитва была прочитана Иисусом Христом на 
арамейском языке и сильно раньше. Ну да, та самая, «Отче наш, сущий на небесах», что 
приводится в 6-ой главе «Евангелия от Матфея», записанного в 42 г. н.э.
Немного понапрягавшись и, еще раз изучив бессмертный труд Аджи, я, наконец, понял 
в чем дело. Согласно «аджиевской» версии истории, в борьбе за императорский престол 
решающую помощь Константину оказали тюрки, а, поскольку только они умели молиться Богу, 
то, следовательно, первая молитва в Европе могла быть прочитана не ранее 312 г. н.э. Уф! Все 
вроде бы выяснилось, но опять-таки непонятно – откуда Мурад Эскендерович взял все эти 
интересные сведения? 
Но этого наш автор не объясняет, а продолжает все дальше и дальше удивлять 
заинтересованного читателя. Вот, рассказывая о событиях IV в., Мурад Эскендерович 
патетически восклицает: «Рухнула Римская империя, которой именно тогда (после блестящих 
побед императора Диоклетиана) пророчили золотой век и небывалую устойчивость. На 
континенте вдруг появилась новая духовная культура, на которую еще вчера устраивали 
кровавые гонения; Юпитера, верховного бога Римской империи, ее высшего покровителя, 
вышвырнули из храмов!.. Могло ли такое случиться само собой? Нет. Так не бывает... (С.147)» 
Верно. Так не бывает. Новая духовная культура веками развивалась, несмотря на 
гонения, и в IV в. просто «легализовалась». И не «вчера» на нее устраивали гонения – между 
гонениями Диоклетиана (304-305 гг.) и распоряжениями Феодосия о закрытии всех языческих 
храмов по империи (391 г.) прошло, как все видят, достаточно времени. И уж конечно, от этого 
Римская империя не «рухнула», хотя бы потому что Западная Римская империя 
просуществовала до 476 г., а Восточная Римская – аж до 1453 г!
Очередной пример патологического невежества или просто нежелание задуматься над 
тем, что пишешь? Дальше – больше: «В начале IV века на 1 Вселенском соборе 325 года 
византийский император Константин приказал христианам считать Христа равным - Богу-
Отцу... Примечательно, идея Константина не была новой, в 268 году ее уже высказывали, 
обсуждали и... отвергли на Антиохийском соборе, признав абсолютно еретической.
Предложение Константина было скорее не догматом, а блестящей политической находкой 
Византии, перед которой троянский конь древних греков - жалкая детская игрушка. Греки 
мастерски тогда запрятали яд замедленного действия: он убил религию тюрков. (С.150)» 
Очередной злодей в христианской истории. Но только, как бы не хотелось Аджи 
обратного, не Константин высказал идею равенства Христа Богу-Отцу. Употребляя тот же, что 
и на соборе термин - «единосущие» - об этой богословской проблеме писали Тертуллиан, 
Новациан, Дионисий Римский. Что же касается Антиохийского собора 269 (а не 268!) г., то на 
нем были осуждены конкретные воззрения Павла Самосатского, который использовал это слово 
неверно, «утверждая строгую единичность божества при номинальном только различии лиц».  
(Любопытна непоследовательность Мурада Эскендеровича – когда нужно, он утверждает, что у 
христиан Римской империи до IV в. не было никаких богословских познаний, когда нужно – он 
вспоминает о соборах предшествующих веков, обсуждавших сложнейшие теологические 
вопросы).
И вовсе не так уж единодушен был Вселенский собор в Никее, чтобы говорить, что он 
покорно исполнил приказания императора. На соборе, продолжавшемся с 19 июня по 25 
августа, шли ожесточенные споры, в которых принимал участие даже пресвитер Арий, главный 
противник православного понимания Троицы. «Никейский» же Символ веры был результатом 
соборного решения, и не зря получил название «догмата 318 отцов». 
Но история об императоре-«богослове» и «безграмотных» Отцах Церкви нужна Аджи 
не для рассказа об истинах событиях, а для оправдания и восхваления «арианства», которое он 
четко отождествляет с «тенгрианством» (С. 190). И рисуется новая карикатура на христианство 
и христианское богословие: «"Бог вечен, ибо Он есть Мир и Создатель Мира", - говорили в 
древности тюрки. Следовательно, Христос не равен Богу уже потому, что Христос рожден, а 
рождение предусматривает начало. Не мог он и умереть по той же причине, потому что смерть 
предусматривает конец. Если он умер на кресте, получается, и Бог умер вместе с ним. А это 
абсурд, ибо Бог вечен... Причем абсурд двойной. В Евангелии от Матфея в самой первой строке 
сказано: "Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова..." Как понимать эту 
фразу? А как же Бог-Отец?
Невежество Константина-язычника привело Церковь к бессмысленности. Против нее 
первыми и выступили субботники как несогласные. Потом - некоторые церковные деятели и 
даже отдельные Церкви. Тщетно. Их не слышали.
Например, епископ Арий пытался объяснить и Константину, и другим, что сын не 
может быть своим же отцом. Однако голос разума утонул в крике противников, которые в этом 
догмате видели совсем иное - расширение власти греков на другие территории. На те, где верят 
в Бога Небесного. Иначе говоря, на тюркские земли! Туда готовили греки своего нового 
троянского коня. Они возмечтали с лавровой ветвью, на правах братьев по духу проникнуть в 
храмы тюрков и, присвоив их культуру, подчинить себе. Почти так и случилось». (С.150-151)
Задумайтесь на минутку: злобные бескультурные греки, к этому времени даже по 
признанию Аджи уже имевшие «троянского коня», следовательно эпосы Гомера, позавидовали 
и украли высокую культуру тюрков. Но ведь культура – не вещь, ее нельзя вынести из дома под 
покровом ночи, а главное ее нельзя присвоить. Можно научиться, перенять многие элементы, но 
не украсть, так, чтоб у создателя культуры ничего не осталось. Представьте себе ученика 
первоклассника, который позавидовал и украл у учителя умение читать. Вот где абсурд-то! 
Продолжим рассматривать новые бесценные сведения по истории христианства. Их 
«бесценность» обусловлена, как мне кажется, тем, что «пророк тенгрианства» Аджи совершенно  
неверующий человек. «Смерть предусматривает конец». О бессмертии души Мурад 
Эскендерович, вероятно, никогда не слышал. Мы далеки от желания навязать Аджи веру в 
жизнь вечную, но знать об этой ключевой идее любой религии он обязан, раз взялся трактовать 
богословские тексты. По христианскому учению не только Бог бессмертен, но и каждый 
человек, и за хулу на Создателя каждому придется рано или поздно отвечать.
Также не понимает Аджи и смысла слова «Богочеловек», раскрытого в Халкидонском 
оросе (обязательном определении): «Последуя святым отцам, все согласно поучаем 
исповедывать одного и того же Сына, Господа нашего Иисуса Христа, совершенного в Божестве 
и совершенного в человечестве, истинного Бога и притом истинного человека, с разумной 
душой и телом, единосущного Отцу по Божеству и притом единосущного нам по человечеству, 
во всем нам подобного, кроме греха».  Богочеловечество Христа объясняет и существование 
родословия Христа, которое, между прочим, кончается так: «Иаков родил Иосифа, мужа Марии, 
от которой родился Иисус, называемый Христос» (Матф. 1:16). Надеюсь, даже Мурад Аджи не 
будет опровергать, что в Евангелии есть прямое свидетельство, говорящее об Иосифе только 
как о приемном отце Иисуса: «Рождество Иисуса Христа было так: по обручении Матери Его 
Марии с Иосифом, прежде нежели сочетались они, оказалось, что Она имеет во чреве от Духа 
Святого» (Матф. 1:19).
На недоуменный вопрос Аджи: «А как же Бог-Отец?» ясный ответ дал апостол Иоанн, 
при чем задолго до рождения тюрколога : «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово 
было Бог... И Слово стало плотию и обитало с нами, полное благодати истины; и мы видели 
славу Его, славу как единородного от Отца» (Иоан. 1: 1, 14). Пресвитер Арий, на которого 
ссылается Аджи,  вовсе не пытался объяснить, что «сын не может быть своим же отцом», а, 
прямо противореча свидетельству апостола, утверждал, что Бог-Сын не рожден Богом-Отцом, а 
сотворен. И в этой идее – все арианство, не имеющее, как видим, ничего общего с 
«тенгрианством».
Однако все вышеперечисленные примеры безграмотности Мурада Эскендеровича 
меркнут перед следующим: «В 430 году епископ Нестор усомнился еще в одном догмате 
христианства, так называемом "единстве божественной Троицы".
Вновь теологические споры стали ширмой для простаков. На деле же вопрос решался 
очень приземленный: кому главенствовать на Средиземноморье -- Византии или Египту. Та и 
другая сторона искали себе союзников через Церковь...
Стороны сходились долго, их схватка получилась жаркой. На II Эфесском соборе 449 
года победили египтяне. Они жестоко избили греков, причем сам руководитель Собора топтал 
ногами одного из несогласных. Но в 451 году византийцы взяли реванш... Тогда на 
Халкидонском соборе приняли Деяние, по которому "божеству полагается скорее быть 
троичным, чем двоичным".
Очередной троянский конь!
В религии тюрков присутствовала святейшая Троица. Теперь к ней греки обратили свои 
взоры... Тогда на Халкидонском соборе спор до конца не решился, "учение о божественной 
Троице" приняли не все Церкви. Дискуссия о Троице продолжается поныне - несториане   
(противники   Троицы) в христианстве сохранились... Целые общины и поместные Церкви.
Можно ли не устоявшееся за полторы тысячи лет мнение очередного византийского 
политика (или кого-то еще) считать существеннейшим догматом мировой религии? Опять-таки 
решать теологам, это внутренний вопрос Церкви.
Но понятие Троицы и троичности у тюрков было совершенно иным. Греки опять же 
заимствовали только внешнюю форму. И вновь довели сложную философскую категорию до 
абсурда». (С. 151 – 152).
Дикари-греки уже в который раз обобрали интеллектуально более развитых тюрков, но 
по безграмотности и убогости эллинистическая мысль не смогла освоить «сложных 
философских категорий», перед которыми наследники Сократа, Платона и Аристотеля – просто 
дети, умеющие перенять форму, но не содержание. Где же, на дне каких архивохранилищ, 
покоятся труды великих тюркских мыслителей? Хотелось бы почитать.    
Вновь приступим к подробному разбору тезисов Аджи. Первое – в 430 г. 
Конастантинопольский патриарх (а не просто епископ) Несторий (а не Нестор) предложил более 
не называть Деву Марию Богородицей, так как она родила не Бога, а человека, с которым только 
затем соединилось Слово Божие. С этого и началась история «несторианства». И ни в коей мере 
не сомневался Несторий, а также его последователи в основополагающем догмате христианства 
– в догмате о Святой Троице. Стал бы кто-нибудь слушать патриарха, не признающего «Символ 
веры»? (Тем же, кто хочет подробней ознакомиться с реальными взглядами несториан, вполне 
верующих в Троицу, я порекомендую обстоятельные исследования А. Лопухина и епископа 
Софония.  Можно почитать и самого Нестория, его «Книгу Гераклида», сохранившуюся в 
сирийском списке).
Второе: никакого спора о главенстве между Египтом и Византией в V в. не шло и идти 
не могло, так как в те времена эти две страны составляли одно государство -- все египетские 
земли входили в Византийскую империю. Аджи, как обычно и без всякого основания, 
отождествляет политику и богословие, пытаясь представить борьбу между александрийской и 
антиохийской теологическому школами, в качестве борьбы за власть.
Более того, споры, о которых пишет Мурад Эскендерович, происходили не по вопросу о 
Троице, а по вопросу о смысле Богочеловечества Иисуса Христа. И православным во время этих 
споров противостояли не несториане, а монофизиты, доказывавшие, что человеческая природа 
Христа была полностью поглощена божественной («моно физис» – «одна природа», «одна 
сущность»). Возглавляли же монофизитское движение константинопольский архимандрит 
Евтихий и александрийский патриарх Диоскор. Как видим, они были представителями двух 
разных кафедр.  Где же тут борьба за власть между Египтом и Византией?
А вот, что говорится о соотношении взглядов монофизитов и несториан во всем 
доступном справочнике – энциклопедии «Христианство»: «Монофизитство определилось 
исторически как противоположная крайность другому, незадолго пред тем осужденному, 
воззрению – несторианству, которое стремилось к полнейшему обособлению или 
разграничению двух самостоятельных природ в Христе, допуская между ними только внешнее 
или относительное соединение или обитание одного естества в другом, - чем нарушалось 
личное или ипостасное единство Богочеловека».  
Чтобы оградить православных и от несторианской, и от монофизитской ереси, и был 
принят уже упоминавшийся Халкидонский орос, в котором четко говорилось, что все христиане 
почитают Иисуса Христа, «рожденного прежде веков от Отца по Божеству, а в последние дни 
нас ради и нашего ради спасения, от Девы Марии Богородицы по человечеству; Одного и того 
же Христа, Сына, Господа, Единородного, в двух природах неслитно, неизменно, нераздельно, 
неразлучно познаваемого, так что соединением нисколько не нарушается различие природ, но 
сохраняется особенность каждой и они соединяются в Одно Лицо и одну Ипостась». 
Мураду Эскендеровичу везде мерещится антитюркский заговор и в определении 
Халкидонского собора 451 г. ему видится «троянский конь». Никаких доказательств 
существования у тюрок понятия «Троицы» Аджи не приводит. Самое смешное в данной 
ситуации  – это то, что христианам в V в. вообще незачем было «обращать взоры» к 
несуществующей тюркской Троице. Потому что (повторюсь еще раз) все триадологические 
споры отгремели еще в IV в. н.э.
Но Аджи нужен враг! Иначе кто бы обобрал тюрок до такой степени, что от развитой 
теологии и сложных философских категорий не осталось и следа? И он продолжает свой 
увлекательный бред: «В IV веке Европа обратилась к Богу Небесному- Тенгри-хану. Европейцы 
отвергли все другие религии -- и новые, и старые, потому что им стало ясно, что кипчаки 
побеждали не оружием, не неведомой тактикой боя -- все это проходящее. Главная сила тюрков 
таилась в их духе! Они побеждали силой Бога Небесного.
Украсть чужого Бога, вот что вознамерился византийский император, мечтавший о 
всемирном господстве. Вот почему он придумал "новое" христианство, в котором 
присутствовал бы и всесильный Бог, Создатель мира сего. Из-за этого кипели страсти на 
церковных Соборах, из-за этого произошел раскол в раннехристианских общинах. Все делалось 
незаметно и постепенно.
Воровство Бога. Оно захватило умы правителей Византии, а потом и Рима» (С. 152).
Разберемся. Итак, Константин Великий задумал украсть «всесильного Бога, Создателя 
мира сего». Но закономерный вопрос – зачем воровать Создателя у тюрок, если в христианстве 
эта идея присутствовала изначально? Неужели Мурад Эскендерович не знает, как начинается 
«Библия»: «В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт. 1:1)?  А может быть до тюрок вообще не 
было представлений о богах – создателях Вселенной? Ни у шумеров, ни у египтян, ни у греков, 
ни у римлян? Если бы Константину была нужна только религия, где бы присутствовал Бог-
творец, он мог бы ограничиться старым добрым греческим иди римским язычеством. Если уж 
говорить о политическом интересе в данном вопросе, то римские императоры потому обратили 
внимание на христианство, что это была религия универсальная, подчеркивавшая равенство 
всех людей перед Богом. И, если христианство становилось государственной религией, то в 
своих правах уравнивались все подданные императора, исповедующие эту религию, независимо 
от своего языка и места проживания. А признание и даже подчеркивание подобного равенства 
очень важно для стабильности империи. 
Я сознательно не буду углубляться в «аджиевскую» версию истории Армянской и 
Грузинской христианских церквей. Надеюсь, армянские или грузинские богословы и историки 
религии, справедливо гордящимся долгой историей христианства в своих странах, сумеют 
внятно ответить «тенгрианину», например, на такое заявление: «Армяне первыми посмотрели 
на тюрков как на слуг Божьих! Они поняли, что, приняв тюркского Бога, обретут могучих 
союзников... У тюрков позже побывали армянский епископ Кардост и возглавляемое им 
посольство из семи священников. Они прожили у кипчаков 14 лет, выпустили "Писание на 
гуннском языке". Епископа Кардоста сменил епископ Макар. В Дербенте постоянно жил 
представитель Армянской церкви, в городе появился армянский квартал... Эти сведения как раз 
и убеждают, что только тюркский язык мог быть культовым в Армении...
 Армяне одни из немногих, кто противился сильнейшему нажиму греков и кто не 
приравнял Христа к Тенгри! Они сохранили свою Церковь в первозданной чистоте. Даже крест 
над ней по-прежнему тенгрианский» (С.155).
Ну не знает Мурад Эскендерович ничего о христианстве. «Символа веры», например, 
ни разу не читал, поэтому, наверно и позволяет себе высказывания типа: «Христиане, не 
знавшие основ теологии (а может быть, сознательно!), исказили тенгрианскую Троицу. 
Поначалу они сделали ее "двоицей", приравняв Христа к Богу. Потом появилась их "Троица". А 
позже ее дополнили четвертым элементом, полностью исключив саму мысль о единобожии... 
(С. 156).Что за четвертый элемент? Откуда он взялся? Или это в сознании Аджи так 
«творчески» преобразовалась краем уха услышанные сведения о русской «софиологии»? Кто же 
знает? Кто разберется в глубинных извивах тюрксой души? Как всегда, наш автор бросил фразу, 
ничего не пояснил и, как свойственно вольному кипчаку, помчался дальше. 
Остановил свою скачку, бросает очередное: «Любопытно, что само слово богоотец 
появилось у христиан опять же в IV веке, в иудаизме его не было и нет. Так христиане назвали 
тогда иудейского царя Давида, от которого якобы происходил Иисус Христос, именуемый в 
Библии сыном Давидовым. Выходит, даже не о Боге Небесном шла речь в общинах ранних 
христиан. А о конкретном человеке! О живом человеке -- царе Давиде. (С.158)». К сведению 
Мурада Аджи, у христиан тоже загадочное слово «богоотец» не используется. Нет такого слова. 
Говоря о первой ипостаси Святой Троицы используют слова «Бог Отец» или «Отец наш 
небесный». И, ради Тенгри, Мурад Эскендерович, где, в каких источниках написано, что 
христиане называли царя Давида «богоотцом»? «Поднимите мне веки, не вижу».
Положим, христианство – чужая для Аджи религия и изучать ее не стоит. Но ведь и 
собственно тюркскую традицию Аджи не знает, иначе бы постыдился писать такое: «Европейцы 
идею единобожия до конца не понимали ни тогда, ни сейчас. Во многом это объясняется 
языческими традициями Древней Греции и Рима, которым было свойственно именно 
многобожие, и, создавая новую религию, они не могли отступиться от древних традиций. 
(Стереотип мышления сказался и здесь!) Отсюда искаженное понимание в христианстве и 
Троицы, и самого понятия "Бог Небесный"... Отсюда обожествление сотен и сотен святых, о 
деяниях многих из которых уже никто не помнит (С. 158)». 
А тюрки? В древнейших текстах уже упоминается и Тенгри, и богиня Умай, и божество 
Йер-су, и «адский Эрклиг-хан», и бог скорой смерти  Бюрт, и особые боги – покровители 
путей... Это ли не многобожие? Так и этого мало: «По представлениям алтайцев, главные 
добрые божества и духи во главе с Ульгенем обитают в верхнем мире, на земле живут люди, 
добрые божества йер-су (которые людям ближе небесных богов), родовые божества и духи-
покровители, а в нижнем мире – чудовища, духи и божества, приносящие вред людям (главный 
из них – Эрлик), туда же переселяются умершие».  Ничего не скажешь, действительно - 
«древнейший на Земле монотеизм»... 
Постоянная ложь автора утомительна для читателей. И не надо бы Мураду 
Эскандеровичу врать, ни к чему, а все равно сбивается «тюрковед» на неправду. Например, 
никто не спорит, что сказание о Гесер-хане – действительно великое фольклорное 
произведение. Но зачем же при этом писать такое: «"Гэсэриада" популярна на Востоке, она 
своими корнями восходит к добуддийским традициям... А в Европе о ней подозрительно не 
знают. Иначе даже неспециалисты бы поинтересовались, почему деяния Христа будто списаны 
с этих древних книг? Порой совпадения почти текстуальные. Гэсэр жил намного раньше 
Христа, о чем свидетельствует мощный религиозно-мифологический пласт культуры Востока.
Выходит, греки писали "биографию" своего Христа не с чистого листа. Возможно, 
перед ними лежала "Гэсэриада" или биография Будды, из которых они что-то позаимствовали, а 
что-то придумали сами» (С. 160). Что тут возразить?  Да только на одном русском языке 
существует три перевода сказаний о Гесер-хане.  (Кстати, по-русски принято писать Гесер, а не 
Гэсэр).  И о сходстве с деяниями Христа тоже не хорошо получается. Достаточно вспомнить 
начало истории Гесера. Он воплощается в царстве Лин «в семье одного из князей безобразным, 
сопливым ребенком по имени Джору... В детстве мальчик проявляет чудесные способности, 
уничтожает различных демонов, одерживает победу в конном состязании за обладание 
красавицей Другмо, троном и сокровищами Лина. Затем он получает с неба чудесного скакуна, 
обретает свой истинный облик и имя Гесер».  И что же здесь, интересно, общего с детством 
приемного сына плотника из Назарета? А где обещанные текстуальные совпадения? Почему вы 
их не приведете, Мурад Эскендерович? И про биографию Будды Аджи написал разве, что в 
расчете на безграмотного читателя, не видящего, например, разницы между казнью Христа на 
Голгофе и мирной смертью Будды Гаутамы в Кузинаре, окруженного учениками и в возрасте 80 
лет.
На протяжении всей книги не меняется у М. Аджи главный прием – заявить, что нечто 
является «наследием тюрок» и не привести никаких доказательств, кроме пары истерических 
воплей. Скажем, вот так: «Но остались следы минувшего! Иконы, иконостасы, храмы с их 
неповторимой архитектурой, лампады, ладан, парчовые одежды священников, молитвы с 
земными поклонами -- все это атрибуты тенгрианства. Они и ведут в христианскую Церковь.
Они единственное и самое надежное доказательство принятия христианами именно 
тюркского канона. Других доказательств и быть не может». (С. 162). После чего никаких 
доказательств и не приводится. А ведь следовало бы. Где тюркские иконостасы и иконы, где 
образцы лампад и священнических облачений? Хорошо известно, что облачения священников 
восходят к одеждам «когенов» и «левитов» Иерусалимского храма. Что ладан был принесен 
младенцу Христу волхвами (Матф. 2:11) и что его использовали ранние христиане при 
погребении мертвых, о чем писал Тертуллиан.  И так далее.
Я мог бы еще много распространяться о незнании, ошибках и выдумках Аджи в области 
истории христианства, приводить пример за примером, но понимаю, что уже надоел читателям. 
Прошу еще немного внимания. Потому что, кажется, у Мурада Эскендеровича в кои-то веки 
нашлось доказательство. Прислушаемся: «Самый главный след -- "Апостольские правила". Так 
называется свод постановлений, определяющих иерархию церковных званий, порядок 
проведения праздников, постов, молитв... Словом, содержание всего богослужения. Это --
"инструкция", по которой строилась христианская Церковь. Важнее документа нет, хотя споров 
о его происхождении много.
Не вдаваясь в суть этих споров, отметим, что "Апостольские правила" написаны рукой 
тюрка, епископа Дионисия Малого, он жил в V-VI веках. "Скифским аббатом" называли его в 
Европе. Вот строка из энциклопедии "Христианство": "В 500-510 годах Дионисий издал в двух 
редакциях собрание апостольских и соборных правил". С тех пор порядок богослужения у 
христиан стал походить на тенгрианский. Он списан с него!... Дионисий Малый переводил 
священные книги на греческий и латынь, потому что лучше его ни в Греции, ни в Риме не знали 
языков, а главное -- самих текстов.(С. 162).
Заметим сразу, «иерархия церковных званий», а также порядок «проведения» постов не 
имеет никакого отношения к богослужению. Это у Мурада Аджи опять-таки от религиозной 
безграмотности. «Апостольские правила» на самом деле стали основой для церковного 
законодательства. А это немножко разные вещи, Мурад Эскендерович. Загляните в любой 
учебник по каноническому праву. (Этот же учебник, кстати, в качестве главного источника 
церковного права назовет Священное Писание. Именно основываясь на Писании, и строилась 
христианская Церковь).
Что же касается роли Дионисия Малого в переводе «Апостольских правил», то она в 
реальности выглядит куда менее значительной, чем кажется М. Аджи. Наш уважаемый 
«тюрковед» хоть бы до конца дочитывал статьи из тех справочников, которые цитирует. Вот, 
что точно сказано о Дионисии в энциклопедии «Христианство»: «Дионисий Малый, родом 
скиф, монах в Риме с 500, умер около 540. Обладал хорошим знанием греческого языка и 
известен как переводчик на латинский язык; от него ведет начало летоисчисление от Р. Хр. В 
500-510 Д. издал в двух редакциях собрание апостольских и соборных правил. Одна из них, 
начинаясь переводом апостольских правил в числе 50 (вместо 85 – у восточных церквей), 
оканчивается определением Халкидонского собора»  То есть переводил Дионисий с 
греческого, да еще и с неточностями, опустив целых 15 апостольских постановлений. Поэтому-
то и понадобилась новая редакция, сделанная по приказанию папы Симмаха и 
сопровождавшаяся текстом греческих подлинников. «Апостольские правила» не имеют 
никакого отношения не имеют никакого отношения к тенгрианству, хотя бы потому что 
двадцать из них дословно повторяют постановления Антиохийского собора 341 г.   И 
«священные книги» Дионсий не переводил, потому что в христианстве такой термин можно 
применять только к книгам Священного Писания. И, наконец, с тюркским происхождением 
переводчика «Апостольских правил» не совсем ясно. «Скиф» -- это слишком уж 
неопределенный  термин для того времени. В реальности Дионисий мог происходить из любого 
народа, населявшего юг Восточной Европы.
Вообще, книга Мурада Эскендеровича Аджи – настоящий «кладезь». В «изучении» 
нелепостей, которыми она переполнена, могут поупражняться специалисты самых разных 
гуманитарных специальностей. Я, например, сосредоточился на тексте третьей части, потому 
что мои научные интересы всегда лежали в области истории религий. Но, например, следующая 
глава той же третьей части могла бы вызвать «неподдельный восторг» у лингвистов. Там М. 
Аджи сделал следующие открытия: «икона» означает «говори истинно», «ересь» – «отвергать 
зло», «язычник» – «грешник» (С. 180, 188). Это вместо традиционных и вполне понятных 
значений -- «образ», «особое вероучение», «последователи племенной религии». Даже 
общеславянскому слову «Бог» Мурад Аджи находит «тюркское обоснование»: «А слово "Бог"? 
И оно пришло с Востока. На тюркском означает "Просветление", "обрести покой"» (С. 163). 
Мне же специалисты-языковеды не дадут соврать и подтвердят простую истину – слово «Бог» 
восходит к древнейшему общеиндоевропейскому корню и родственно древнеиндийскому bhaga 
(«господин») и древнеперсидскому baga («бог»). 
Одно лингвистическое «открытие» оставлю без комментариев. Здесь и методы работы, 
и истинный уровень знаний Мурада Эскендеровича явлен четко и недвусмысленно: «"Ата чин 
аш Ижеси...", то есть "Отец, Бог пищи духовной..." - этими словами начиналась древнетюркская 
молитва во имя Всевышнего Тенгри.
А не угадываются ли эти священные для древнего тюрка звуки в русской молитве "Отче 
наш, Иже еси..."? Интересный вопрос, не правда ли?.. Он, наверное, мог, бы заинтересовать 
теологов, и они, имея доступ к староцерковной литературе, восстановили бы полный текст 
молитвы. Только на тюркском языке она читалась в старину на Руси» (С.158).
Для историков-византинистов открытием станет рассказ Мурада Эскендеровчиа о 
начале правления Константина Великого: «Без могучего союзника Византия навсегда осталась 
бы колонией Рима -- войска у греков не было, воевать они не умели, армия была наемной. И 
вдруг в 312 году они разгромили римское войско. Под Римом же!.. Неожиданная конная атака 
застала легионеров врасплох. Как такое могло случиться? Откуда появилась конница у 
императора Константина? Когда греки научились азам джигитовки? И кто научил их? Эти 
вопросы не из разряда случайных.
А случайно ли, что незадолго до этой победы Константин увидел во сне тюркский крест 
и услышал слова "Сим победишь"? Случайно ли на монетах Византии появилась тюркская 
символика, а день отдыха перенесли на воскресенье, как это было в Великой Степи? Случайно 
ли сразу после нее, этой победы, в Византии впервые официально прочитали молитву во имя 
всесильного Бога Небесного - Тенгри? Случайно ли христианство обрело тогда статус 
официальной религии Византии? И уж совсем не случайно, что тюркский язык стал 
"солдатским языком" в армии греков. На нем отдавали приказы! Воевала греческая армия под 
знаменами с крестом... Как тюрки». (С.160).
М. Аджи невдомек, что события в Римской империи начала IV в. были просто 
гражданской войной, а не противостоянием греков и римлян. Что сын Констанция Хлора, 
Флавий Валерий Константин был возведен войсками в императоры в Йорке (!), а в борьбе с 
Максенцием опирался на римские легионы, расквартированные в Галлии. И что, в конец-то 
концов, не «тюркский» равносторонний крест увидел во сне Константин Великий, а так 
называемый «крест Константина» или «монограмму Хи-Ро». Этот крест состоит из двух 
пересекающихся первых букв имени Христа. Ее и поместил император на свой штандарт, 
накануне битвы у Мульвийского моста. 
А уж о русской истории я и не говорю. Не знаешь, что лучше и выбрать. Можно брать 
почти с любой страницы, наугад. Скажем вот: ««Что сегодня известно о кипчакской иконной 
живописи? Абсолютно ничего! А это, между прочим, бесценные шедевры Андрея Рублева, это 
работы десятков и сотен безвестных иконописцев-степняков, которых в России всех скопом 
назвали древнерусскими.
А между тем русская школа иконописи появилась только в XVII веке, после раскола 
Церкви. О ней русский же протопоп Аввакум сказал так: "Пишут Спасов образа Еммануила: 
лицо одутловатое, уста червонные, руки и мышцы толстыя... Старые добрые изографы писали 
не так подобие святых, лицо, руки и все чувства отончали".
Эти старые добрые изографы и были тюрки! Икона служила в тенгрианском храме, 
была его важнейшим атрибутом: "открой душу", "говори истинно" - так переводится слово с 
древнетюркского. Именно за эту уникальную способность икона вошла в 1 веке в буддийский 
обряд, стала священным произведением искусства Востока.
Это абсолютно не христианское изобретение. Не было древнерусской иконы, была 
только кипчакская икона в Европе (как бы ее ни называли!) (С. 171).
И снова никаких доказательств. Хочется спросить: а Пизанскую башню или пирамиды 
случайно не тюрки строили? Логика Ажди строится как бы «от обратного»: попробуйте-ка 
докажите, что Андрей Рублев не тюрок.  
Икон нет, мастеров нет, поэтому давайте объявим, что русские живописцы – это, на 
самом деле, тюрки. Тот же Андрей Рублев, о месте рождения, которого, правда, идут споры, но 
это либо село Рублево, недалеко от Москвы, либо город Старица в Тверской области. Какие в 
Твери степняки? Или, несомненно, «тюркским изографом» был Феофан Грек, византийский 
мастер, учитель Андрея Рублева, расписавший до приезда на Русь более сорока церквей в 
Халкидоне, Галате и Крыму. А также «степняками» были Даннил Черный, Дионисий, 
Феодосий, Прохор с Городца, другие живописцы средневековой Руси.
И не стоило бы ссылаться на протопопа Аввакума, потому что в данном случае он 
противопоставлял старую русскую школу иконописи западноевропейским влияниям. Вот что в 
реальности писал Аввакум: «Есть же дело настоящее: пишут Спасов образ Еммануила; лице 
одутловато, уста червонная, власы кудрявые, руки и мышцы толстые, персты надутые, тако же и 
у ног бедры толстыя, и весь яко немчин брюхат и толст учинен, лишо сабли той при бедре не 
писано... А все то кобель борзой Никон, враг, умыслил, будто живыя писать, устрояет все по-
фряжьскому, сиречь понеметцкому».  
И здесь же уточняющее примечание М. Аджи, показательное в своей дикости: 
«”Древнерусская икона” в принципе неправомерный термин хотя бы потому, что Русская 
церковь официально зарегистрирована в 1589 году, то есть в период позднего средневековья. А 
школа иконописи открылась в Москве только в XVII веке, после церковного раскопа. Можно 
говорить об украинской иконе, новгородской, но не о древнерусской».(С.171). Интересно, где 
это «регистрировали» Русскую Церковь? В Министерстве Юстиции Московской Руси? А кто 
интересно расписывал храмы в Москве до XVII в.? «Изографы-тюрки», о творчестве которых, 
как совершенно справедливо отмечает сам Мурад Эскендерович, неизвестно «абсолютно 
ничего». 
Итак, изучайте, изучайте труд М. Аджи. Тем паче, что вышел он «бешеным», по 
нынешним временам, тиражом в 11 000 экземпляров. Да еще с указанием на то, что – это 
«научно-популярное издание». Подобное же «жанровое» указание только лишний раз смутит 
простого читателя. Он будет думать, что, если Мурад Эскендерович не приводит никаких 
доказательств, то, наверное, они есть в неких научных трудах, которые наш «тюрковед» только 
«популяризует». И разубедить такого читателя можно будет только коллективными усилиями 
многих специалистов, не пожалевших сил и времени на разоблачение абсурда и выдумок, 
взятых с потолка.
Читая труды разных «фольк-хисториков», до сих пор я не понимаю одного – почему 
молчат богословы и церковные публицисты? Ведь ненависть создателей «новых хронологий» к 
христианству не меньше, чем их желание подменять русскую и мировую историю. Почему, 
например, диакон А. Кураев, известный своими исследованиями о современном 
«неооккультизме», не обратил внимание на то, что оккультный взгляд на мир очень близок 
творцам «фольк-хистори». «Фоменковцы» могут писать о «величайшем мыслителе в истории 
человечества» Л. Р. Хаббарде, а М. Аджи склонен порассуждать об эзотерической мудрости 
Тибета, к которой восходит и христианство. Даже монашество оказывается тибетским 
изобретением! Судите сам: «Скажем сразу, идея монастырей и монашества не тюркская. Тюрки 
взяли ее у тибетцев, а позже перенесли в Европу. И в этом было величие Великого переселения 
народов! Слово "аббат", равно как и "монастырь", появилось в Европе после VI века. Одним из 
первых его произнес Бенедикт Нурсийский (480-543), основатель Бенедиктинского ордена, но 
он конечно же не сказал ничего нового. В своем Ордене он повторил устав, по которому жили 
общины монахов на Тибете, на Алтае, в Великой Степи». (С. 169) (В реальности же Бенедикт 
Нурсийский, составляя свой устав, основывался на более ранних монастырских уставах  - св. 
Василия Великого и Кассиана. Первый устав составлен в IV в., второй – в начале V в.). 
 Выступление одного крупного церковного публициста в подобной ситуации имело бы 
больший резонанс многих статей профессиональных историков, которых слишком легко 
обвинять в защите «чести мундира». И после такого выступления может быть кто-нибудь из 
читателей того же Аджи быстрее поймет – что ему пытаются навязать под видом научно-
популярного издания.
Надежд же на то, что остановится сам Мурад Эскендерович, как я уже говорил в самом 
начале, нет. У него «громадье планов», которыми он иногда делится с читателем. Здесь и книга 
об исламе, также всем обязанным тюркам, и более пространное сочинение о роли кипчаков в 
истории европейских стран. Напрасно М. Аджи выжимает в конце книги слезу у читателя, 
жалуясь, как трудно живется «тюркскому писателю» в Москве.  Роскошно изданная книга и ее 
тираж прекрасно опровергают все подобные стоны. И издатели, и читатели оказались гораздо 
терпимее самого Мурада Аджи, который позволяет себе говорить о русских буквально 
следующее: «И сто раз прав маркиз де Кюстин, написавший после поездки в Россию: «При виде 
их и при мысли о том, что для этих несчастных называется существованием, я спрашивал себя, 
что человек сделал Богу, за что же (они) осуждены на житье в России?» За измену Богу! Чтобы 
другим в назидание...» (С.257).
Такие пассажи во всех цивилизованных странах называются расизмом, а в 
послевоенной Европе влекут еще и уголовную ответственность. Хочется спросить, какому Богу, 
Мурад Эскандерович? Если Тенгри, то мы его никогда не знали. Если Иисусу Христу, то 
позвольте ему самому с нами разобраться. Мы грешны, но он Добр. И еще. Что же сделали Богу 
тюрки, если, по вашим же заявлениям, он позволил христианам, иудеям, мусульманам украсть 
себя у «тенгриан». А вместе с собой их уникальную культуру, философию, богословие... 
оставив голыми на голой земле? 
В своем националистическом пафосе Аджи не замечает простой вещи, оскорбляя 
другие народы, он оскорбляет и тюрок. Разве обладатели самобытной степной цивилизации, 
очень отличной от европейской, нуждаются в искусственном присвоении чужих культурных 
ценностей? Разве они сами духовно бедны? Только незнание и неуважение к собственной 
культуре заставляет апостола нового «тенгрианства», отворачиваясь от ее реальных 
достижений,  приписывать тюркам отобранные у других народов обрывки знаний, обычаев и 
верований.        
Если бы, в конец концов, удалось локализовать «фольк-хисториков» в лагере ловцов 
летающих тарелок и искателей Ноева ковчега, это был бы самый лучший исход из всех 
возможных. Уфологи, парапсихологи и тому подобные специалисты живут своей отдельной, 
порой очень интересной жизнью, несколько презирая «официальную» астрономию, физику, 
психологию... Эти дисциплины существуют как бы «параллельно», уже не пытаясь навязать 
свои взгляды специалистам. Есть и среди «фольк-хисториков» такие, достаточно безопасные 
субъекты – тот же В. Лавров, сочиняющий все же не исторические исследования, а 
псевдоисторические романы. Они не пытаются реформировать историческую науку на основе 
своих теорий. А вот М. Э. Аджи или А.Т. Фоменко претендуют именно на открытие 
«единственной и всеобъемлющей истины».
Они действительно «творят историю», почти задыхаясь от демиургического восторга. 
И, что самое опасное, у них вполне могут найтись последователи, пытающиеся сделать эту 
«нео-историю» общепринятой ради своих конкретных политических выгод. 
Национальная ненависть всегда политизирована. Ее легко использовать в политических 
играх, постепенно накаляя страсти. А соответствующим образом препарированные и 
интерпретированные исторические факты – это самый подходящий материал для политических 
спекуляций. Современная история Югославии, где все начиналось с дискуссий об историческом 
прошлом – «прекрасный» пример того, к чему, в конце концов, приводят подобные спекуляции.
Я хочу верить, что Мурад Аджи не злонамеренно раздувает костер славяно-тюркской 
неприязни, что он слишком уж увлекся своими идеями и просто не замечает – к чему они ведут. 
Но, может быть, все-таки хватит? Стоит ли работать над очередным обострением 
межнациональных отношений в стране, где и так с подобными проблемами явный перебор? М. 
Аджи при этом еще называет себя последователем Л.Н. Гумилева, который действительно 
много сделал для развенчания «черной легенды» о дикости тюрок. Сам же пишет и издает 
сочинение, которое фактически является не только антирусской, антиславянской, 
антихристианской, но и антитюркской? После ее прочтения иной читатель, не поддавшийся 
почти «геббельсовской» пропаганде, начнет с сомнением относится и к рассказам о реальном 
вкладе тюркских народов в мировую культуру.
Самым безопасным исходом для всякого читателя новой книги М. Аджи станет 
восприятие ее как просто не слишком удачного розыгрыша. В процессе ее чтения даже у меня 
иногда возникали похожие мысли. Почти невозможно подумать, что Мурад Эскендерович 
всерьез верит, например, в такое: «Что, если Великое переселение народов не закончилось в V 
веке? Что, если заселение Америки и Австралии переселенцами-европейцами было его 
продолжением?  Внешне все выглядело точно так же - крытые повозки, полевые станы, стада и 
отары, постоянный риск, борьба и святое чувство свободы.
И это, может быть, самое примечательное - люди были те же! Правда, они уже не 
говорили на тюркском языке, но кровь в них кипела кипчакская. Значит, отваги им не занимать. 
Одной рукой держали узду коня, другой - ружье и шли только вперед, на запад, как при Аттиле.
Все первые американские переселенцы-выходцы из Западной Европы. Из местностей, где осел 
авангард армии Аттипы. Они - тюрки, других народов там просто не было. Зная это, надо ли 
удивляться появлению, например, американских ковбоев? Их святой преданности коню, их 
бесшабашной удали, которая отличала кипчаков еще на Алтае?.. Все имеет свои истоки.
Кстати, ковбои у себя в Америке ничего нового не придумали, их захватывающие 
состязания лишь продолжают древние традиции Великой Степи». (С.87) Смешно? Согласен. 
Любое национальное чванство смешно; национальное чванство, строящееся на пустом месте – 
смешно вдвойне. На признают богатые заокеанские «родственники» алтайских тюрок 
ковбоями? Неужели алтайцы обидятся? 
И все же, неужели нет в книге М. Аджи ничего полезного? Отнюдь. Есть. На с.162  я 
наткнулся на следующий пассаж: «Любопытная все-таки вещь-история. В ней можно спорить, 
кричать, что-то доказывать, но споры и доказательства -- это пустые слова, когда есть факты, 
которые нельзя опровергнуть». Золотые слова. Но, Мурад Эскендерович, «не лучше ль на себя 
оборотиться»? А?