|
|
ЛИТЕРАТУРА И ЭКСПАНСИЯ
(бисер для свиней)
Часть первая. О ТАК НАЗЫВАЕМОЙ КОНЦЕПЦИИ "РУССКОГО УДОДА".
Я все же вынужден изложить позицию и даже концепцию "Русского Удода", поскольку она
вызывает самые странные восприятия и интерпретации. Из отмеченных мной описаний этого дела
интересной и, по-моему, наиболее разумной интерпретацией нас порадовала статья М.Вербицкого "Шангри-
Ла Элиезера Дацевича". Я даже себе записал про консервативно-революционный ур-реализм и вообще
названия всего этого дела. А ведь и правда, именно это имелось в виду.
Все остальное, однако, что о нас пишут, не выдерживает критики. Как правило, цепляются к
названию и начинают думать, что у нас вариант журнала "Крокодил". Выяснив, что дело не в этом, злятся,
пинают г-на редактора и высказывают свое "фе". Что злит – не "фе", а дурость критиков.
И, похоже, придется объясниться. Чтобы все вопросы закрыть раз и навсегда.
Идея "РУ" возникла спонтанно в конце августа 1999 г., когда еженедельник "Завтра", не спросясь и
не предупредив (хотя "мыло" я указал и написал, что все вопросы использования статей должны быть со
мной оговорены), опубликовал полторы мои статьи. Мне, конечно, было бы на это наплевать, если бы не
одна тонкость – ребята, разместившие это дело на сайте, в шутку приписали мне профессорство именно в
Бар-Илане (в оригинале был некий вымышленный Бар-Эйлат), а "Завтра" за это ухватилось. Я немедленно
представил себе процесс, миллионный счет из Бар-Илана, все последующие веселые приключения и, поняв,
что надо срочно делать ноги, все это убрал. Так что все на совести "Завтры". Впрочем, ничего особо
ужасного эти статьи не содержали, и любой эксперт сказал бы вам, что это стилистическое упражнение,
состоящее из трех частей: пародии на дугинский цикл передач "Конец мира", пародии на патриотические
рассуждения бывших кпссовцев и ряда прямых (!) заимствований из пресловутого Абрама Терца. То, что
прохановцы за это ухватились, говорит лишь о том, что пародии мне удались, а в нашей богоспасаемой, но
так и не богоспасенной стране, к сожалению, любой коровий дрист вызывает сенсацию.
После всего этого мы с ребятами поехали на Конаковское водохранилище, водки выпить, шок
пережить и подумать, как жить дальше. И там, на лоне дикой природы, Питеру Брайлю, который с утра
слушал всякие лесные звуки, вдруг пришла в голову фраза: "И неподкупный голос мой был голос русского
удода...". Я сказал – слушай, это классно: вечерняя газета под названием "Русский Удод". И вообще,
разговоры в автобусах – "вы читали вчерашнего русского удода?" В этом что-то есть.
По дороге домой мы усиленно глумились над концепцией интернет-газеты "Русский Удод",
собираясь сделать из нее пародию на официальную прессу типа "МК – Молодого Козлодоя". Однако
сентябрь сильно повлиял на концепцию – началась чеченская война, и первый же (и последний) номер
еженедельника получился каким-то очень грустным и серьезным. Посему эту идею я похоронил и вернулся
к ней уже в ноябре, но на другом витке "диалектической спирали".
Мне пришло в голову вот что. Есть в России культура толстых журналов. Она сохраняется с 60-х
гг., хотя, по правде говоря, толстые журналы сейчас читать совершенно невозможно, кроме отдельных
вещей в них. Тем не менее, в этом есть нечто. В этом есть стиль, атмосфера. Это – как хорошо выдержанные
сорта вин, как виски из традиционной бочки и по всем хитрым технологиям. Конечно, чтобы окосеть, можно
просто глушить технический спирт, но тогда "импрессии" не получится.
При этом толстые журналы есть классовый знак. Знак Kalssenfeinde. В них печатается
эстаблишментарная туфта вроде Юрия Буйды (все это, по правде говоря, очень занимательно и мило, но так
писать и я могу) и прочих "допущенных к столику". Великыя Пысатели получают за это деньги, букеры,
антибукеры и радостно прославляют либеральную демократию, при которой можно надевать сразу двое
штанов. "Оппозиционная" же литература страдает кретинизмом, читать ее часто совершенно невозможно,
все эти лапотно-картофельные рассуждения о судьбе русского народа без какого-либо знания дела. Таким
образом, толстые журналы обоих направлений стали частью "системы". Эта система никому из нас не
нравится, причем из чисто эстетических соображений – ибо, если честно, мы при ней явно не голодаем и
еще многих по жизни обставили. Хотя, конечно, мы не директора банков и даже не братки с Бауманской
бригады. Так, мелкие сошки....
"Русский Удод" как журнал возник в виде реакции на окаменевшую парадигму "великой русской
литературы". Состоит она вот в чем. Мол, писатель есть провидец, властитель дум. Его надо любить, ему
надо платить, и много. Писатель – политрук великого фронта за построение нового общества. В этом смысле
у нас ничего не изменилось аж с 1861 г.
Толстые журналы сохраняют эту парадигму, лелеют ее и холят. Хотя время их ушло. И менять дело
придется.
С другой стороны, есть и политический элемент. Нам слишком тесно в либеральном мире. Западные
ценности нас раздражают, культ бакса и потребления – не наш идеал. Значит, мы должны иметь отдушину.
Сейчас она пока есть – интернет, бесплатные сайты. Скоро, видимо, не будет. Последние глотки воздуха
свободы следует все же сделать. В перспективе – чем черт не шутит? – отвоевать для своей страны такое
место в мировой сети, где можно будет говорить свободно и писать все, что вздумается. В отличие от
идиотически-корректных Штатов.
Мы, круг "Русского Удода", в целом представляем собой так называемую "здоровую реакцию
глубин русской почвы" на все происходящее. В отличие от почвы-"говна" (термин пресловутого Бориса
Парамонова), мы не помешаны на тех хтонических и утробных понятиях, которые предлагают нам
писатели-деревенщики. Мы прекрасно понимаем, что время идет, и многие формы восприятия уже
неприемлемы.
Тем не менее, главной задачей "РУ" я поставил "воспроизведение атмосферы", стиля, импрессии.
Атмосферы жизни в стране, где царит официальный взгляд на вещи (политкорректность и либеральная
цензура), сдобренный "оппозиционной" риторикой в стиле "эх-да-лапти-онучи-спим-все-вместе-на-печи".
Обе линии мнению нормальных русских людей не отвечают. Нормальность вообще вытеснена из
культурной жизни Эрэфии, здесь правит бал культ извращений и "эксклюзивностей". И это все считается
идеалом нового режима. То есть идеалом социальной основы нового строя – "маленького человека", читай -
извращенца.
Итак, концепция "РУ" сейчас такова – мы "полуподпольный" толстый журнал, который пытается
выразить реакцию нормальной, здоровой части русского общества на все происходящее. Покуда у нее, этой
нормальной части есть такая возможность.
Некоторая скука в "РУ" происходит от того, что официальная жизнь еще более нудна, а про
литературу я и вовсе молчу. Мы – лишь зеркало. Кроме того, наша ("серых рыбок", обычных людей) жизнь в
последние лет 80 вообще представляет собой сплошное стоическое страдание в борьбе с обстоятельствами,
прежде всего, окружающей средой из "маленьких людей". Отсюда и пресловутый "трагизм" (термин из
дурацкого письма в редакцию) ряда произведений в "РУ". Мы чувствует гнет, чужеродность тех
конструкций, которые на нашей почве реализуются нашими врагами, и ищем свою. И мы ее найдем.
Весь прикол в том, что люди, помаленьку примыкающие к кругу "РУ", к двум нашим московским
"дискуссионным клубам", представляют собой ту самую "другую Россию", которая, казалось бы, списана со
счетов и отправлена на свалку гайдаровской "шокотерапией" (под другой Россией имеется в виду, конечно,
не "советский человек" по Вайлю и Генису). Нас уже не должно было бы быть, но мы есть – и мы выплыли.
Правда, пока выше нас плавает всяческое говно, но мы тоже не лежим на дне, среди алмазов тупого
туземного социального иждивенчества, главным проявлением и идеологами которого являются "великие
писатели".
Мы пишем от лица "другой России". Не либеральной. Не коммунистической. Короче, не
интеллигентской, не России заумных построений начетчиков. Ее можно было бы отчасти назвать "национал-
большевистской" (в понимании М.Агурского), если бы не "социалистическая" составляющая этого термина,
которой у нас и не пахнет. Ее можно было бы назвать "евразийской", если бы не своеобразный вкус,
который придала этому понятию эрэфовская пресса 90-х. Но все эти термины описывают наше состояние
лишь приблизительно. Мы – Россия консервативно-реакционная, националистическая, сугубо прагматичная
и утилитарная, совмещающая рационализм и интуитивизм, четко осознающая свои цели, склонная к
гностическим и неоплатоническим философским моделям, как в конце 19 в. Мы – Россия деятельных
мелких буржуа (но очень мелких). Мы – та самая "среда", которую не приняли в расчет ни коммунисты, ни
демократы. Которая считает оба режима своими врагами и отвергает проехавшие бредни о "монархии" и
"царе-помазаннике". Иными словами, мы сторонники своеобразного "фашизма" (в первоначальном смысле
этого слова), Россия "черно-белой сотни".
Точнее говоря, мы – "Россия, которой не было", но которая должна быть. И будет, черт побери. Наш
слой пытался себя реализовать в 1917 г. – и оказался, в конечном счете, в проигрыше. Мы, "другие",
пытались переделать сталинский режим после 1934 г., и отчасти нам это удалось. Мы надеялись постепенно
переломить ситуацию в позднем СССР, но инициативу перехватило западоидное столичное мещанство и
часть бюрократии – и мы опять проиграли. И вокруг нас царит поганый пейзаж позднеельцинского кабака,
где снова пьют, дерутся и плачут.
Единственный вывод, который можно сделать: в следующий раз мы проиграть не должны. Победа
или смерть. Времени остается все меньше.
Мы должны срочно искать пути. И "другая Россия" их ищет – в самых разных местах. И дает самые
неожиданные ответы.
"Другая Россия" – вот наш проект, к которому мы призываем присоединиться всех, кто недоволен
сложившимся положением. Мы все вместе должны создать ту национальную общественную среду, которая
сможет потихоньку перемалывать все навязываемые нам концепции и фигуры, которая обеспечит "народу"
нормальную жизнь в нишах "цветущей сложности". Одна из таких ниш сегодня – интернет-самиздат.
"Другая Россия", невидимая Россия, должна стать огромным подземным государством, своего рода
"уицраором" той самой "видимой России", которая сейчас воплотилась в уродливых туалетных картинках
Эрэфа.
Наша же конкретная задача – попробовать наметить путь "другой России" в литературе и, отчасти, в
философии. Поэтому "Удод" представляет собой некую вялую интеллектуальную фронду, просто по той
причине, что мы лишь начали раскачиваться и запрягать. А потом, думаю, поедем быстро.
Мы только начали свою работу. Тот, кто ждет готовой законченной концепции и ответов на все
вопросы., пусть запишется к Рону Хаббарду на курсы прочистки мозгов. У нас тут другой стиль и другая
эстетика.
"Русский Удод" - "Новый мир" наоборот. Я даже начал подумывать о приложении под названием
"Старая война". Вот в этом направлении мы и развиваемся.
Часть вторая. ЛИТЕРАТУРА КАК НЕПРАВИЛЬНАЯ РУССКАЯ РЕЛИГИЯ.
Я уже писал об этом как-то. Но, поскольку надо опять что-то иллюстрировать и втолковывать
всяческим идиотам (я получил аж 22 письма!), вынужден вернуться к этой теме. Надеюсь, она многое
прояснит.
В России литература была и остается специфическим проявлением религиозного чувства.
Стремление к Абсолютному, как известно, может выражаться в самых разных формах – в настоящей
религии, в "протестантской этике", т.е. любви к деньгам как показателю богоугодности, в сексуальности
(читайте Ю.Эволу), в разного рода отклонениях... В России религиозное чувство после раскола церкви ушло
в литературу.
В чем тут суть дела? В том, что литератор, занимаясь "творчеством", как бы соприкасается с
"идеальными сущностями". Его охватывает некоторый религиозный экстаз, и на самом деле литература в
России часто оказывается основной некоторой еретической секты (самый типичный пример здесь – Лев
Толстой). Роль же писателя в русском обществе была сходна с ролью священника и проповедника, некоего
гуру. Писатель проникал все дальше по ступеням в царство Абсолютной Истины и сообщал свои
наблюдения. Поэтому в образованной среде царил культ Великого Писателя, отголоски которого дошли до
нас.
Однако, оторвавшись от религиозной основы, писатели сделали ошибку. Им казалось, что они
движутся по лестнице вверх, но нынешняя историческая ситуация такова, что можно только спускаться
вниз. Они взывали к Вседержителю – и вызвали чертей.
Поэтому дело русской литературы как учительницы жизни следует закрыть. Мы, "РУ",
представляем собой своего рода "ликвидационную комиссию", которая рассмотрит все долги, все плюсы и
минусы, изучит конторские книги и решит вопросы о наследстве.
После этого литературе останется ее истинная роль – шутовских выходок и развлечения толпы. Это
ее истинное место, которое мы изо всех сил стараемся ей указать. Личным примером. Проповедями. Палкой,
может быть, тоже будем указывать.
Энергия, которую высасывает из русского общества литература, должна быть переведена в иную
форму. В какую – мы пока не знаем. Предполагается, однако, что это будет форма экспансии во все сферы
жизни, переделка их согласно нашим проектам. Не литература, а реальность – таков наш лозунг. Всюду
проникать, все переделывать изнутри.
Однако мы оставим место и для литературы гуру. Но она никогда уже не будет властвовать над
умами. Мы сделаем ее тайной комнатой, куда будут ходить "избранные" (впрочем, все желающие – но
осознающие последствия таких походов).
Дело "Удода" в 2000 г. – разобраться с русской литературой. Все вопросы, которые мы решаем, суть
наши вопросы. И мнение всяких критиков, советчиков и просто дураков нас совершенно не волнует.
Россия – страна, где сугубо восточные формы жизни говорят западным культурным языком. И это
нормально. Однако в нашей стране всегда находятся деятельные идиоты, которые пытаются либо внедрить
тут западные формы жизни, либо навязать нам восточное медитативное "болботание" в качестве средства
культурного дискурса. Обе перспективы нас не устраивают. Мы называем их "подземной Россией" и
намерены устранить.
Для нас очевидно, что в "духовном" и даже политическом смысле Восток в сотни раз интереснее
Запада. А в смысле разработанности философии и культурного языка Запад неизмеримо выше Востока. Мы
совмещаем в себе обе этих якобы "крайности".
Но сейчас всюду бал правит подземная Россия. Однобокая, кривобокая, одноглазая. Нам
предлагается выбор между двумя формами уродства – так сказать, между Индией и США.
Мы с этим не согласны. Мы остаемся русскими и не хотим превращаться в индусов или
американцев.
У нас иная цель.
Уничтожить "подземную Россию".
Элиезер Дацевич,
02.03.2000