|
|
ХРИСТИАНСТВО И «НОВАЯ ХРОНОЛОГИЯ» Глеб Елисеев
Концепция А.Т. Фоменко не вызывала бы таких резких возражений со стороны историков, придерживающихся традиционных взглядов, если бы не пропагандистская напористость ее автора, уверенного в обладании "единственной истиной", и не те фальшивые и негодные средства, которые он использует, ее отстаивая. Невозможно в кратком докладе проанализировать все передержки, подтасовки и прямые ошибки Фоменко в том, что касается библейской истории и истории христианства. Эта ситуация не нова. С этой проблемой столкнулись еще в начале века критики известного предшественника творцов «новой хронологии» – Н.А. Морозова. Они не могли просто ограничиться заявлением о том, что Морозов обманывает читателей. Для того же, чтобы показать всю масштабность этого обмана, приходилось на один абзац бездоказательных утверждений приводить две страницы доказательств, взятых из источников. (Такое соотношение характерно для критического разбора книги «Откровение в грозе и буре», сделанного историком и богословом Н. П. Аксаковым в 1908 г.). Поэтому и Николаю Петровичу пришлось в реальности ограничиться несколькими примерами, и я поступлю точно также. Прежде всего Фоменко и его сторонники упорно отождествляют Христа с массой других исторических персонажей. Вслед за Н.А. Морозовым они считают, что Василий Великий и Христос -- это одно и то же лицо, затем с ними объединяются иудейский царь Аса, легендарный основатель Рима – Ромул и Юлиан-отступник. И, наконец, земная жизнь Христа отождествляется с биографией римского папы Григория VII (Гильдебранда). Причем, в последнем случае, в книге "Русь и Рим" соотношения основных жизненных событий двух исторических лиц заключены в таблицу. Уже это невольно вводит читателя в заблуждение, так как табличное оформление материала изначально предполагает, что сравниваются по общим параметрам сходные явления. Но ведь ничего похожего, кроме самых общих моментов (родились, участвовали в общественной жизни, имели сподвижников), мы в таблице "Гильдебранд - Иисус Христос" не находим. Например, п. 31, в котором сами авторы пишут: "Хроники 11 в. ничего не сообщают о суде над Гильдебрандом и его "распятии"... Здесь параллелизм нарушается". Тогда зачем было вообще включать этот пункт в таблицу? Чтобы создать впечатление, что параллельность существует во всех остальных случаях? Но ее практически нигде нет. Чтобы подтвердить свою концепцию, авторам приходится прибегать к искажениям фактов, взятых из исторических источников. Разница в возрасте между Христом и Гильдебрандом довольно значительна (33 года и 75 лет). Чтобы как-то сгладить это противоречие авторы так оформляют п.3. таблицы "В 1049 г. Гильдебранд прибывает в Рим. Именно с этого момента начинается его деятельность как реформатора церкви. Поэтому можно считать, что 1049 г. -- год "рождения" Гильдебранда как величайшего реформатора церкви". Теперь посмотрим на соответствующий пункт в колонке "Иисус Христос": "При сдвиге вверх на 1053 года "рождение Иисуса Христа" приходится в точности на 1053 г. н.э. Эта дата лишь на 4 года отличается от 1049 г. н.э. -- года первого появления Христа в Риме". Как видим, нет ни точного цифрового соответствия, ни тем более сходства в фактах. Ведь Евангелия четко рассказывают о рождении Христа и о событиях его детства. Или, в данном случае, речь идет только об аллегориях? В п. 6. Авторы отмечают "О матери Гильдебранда данных нам найти не удалось. Однако его дядя по материнской линии был якобы аббатом монастыря святой Марии". В качестве сравнения приводятся следующие данные о жизни Иисуса: "Матерью Иисуса Христа, согласно Евангелиям, была Мария. Итак, в обеих столбцах при рождении Гильдебранда и Иисуса упоминается имя "Мария". Опять-таки, ничего общего в этих утверждениях нет. Более того, имя Мария вовсе не упоминается при рождении Гильдебранда. Это его дядя был (якобы) аббатом монастыря святой Марии. Во-вторых, в Евангелиях Богородица, дева Мария не просто упоминается при рождении Христа, а является одним из активно действующих персонажей Священной истории. Еще более поразителен п. 7. "Гильдебранд родился в Италии. В Италии находится Палестрина, что созвучно евангельской "Палестине". (Заметим, что Палестрина не имеет никакого отношения к деятельности папы Григория). В качестве же параллельного п.7. приводятся следующие данные: "Начиная с XIII в. католическая церковь утверждает, что архангел Гавриил явился Марии (матери Христа) в городе Лоретто, где жила Мария". Ничего подобного католическая церковь, разумеется, не утверждала и не могла утверждать, так как о месте Благовещения четко сказано в Евангелиях. Это Назарет. Во-вторых, Гильдебранд опять-таки не имеет никакого отношения к Лоретто. Еще один пункт, 11. "Деятельность Гильдебранда протекает в основном в Италии, в Риме" С Христом ничего общего. Но авторы в качестве параллели приводят следующие данные: "Иисус проповедует в тех же районах, что и Креститель, то есть в Иерусалиме, Иудее, Самарии. Согласно анализу Морозова, эти названия могли обозначать те или иные регионы, города в Италии". Обратимся к анализу Морозова, тем более, что сам А.Т. Фоменко приводит на страницах книги "Русь и Рим" некоторые примеры из его книги "Христос". Морозов (а за ним и Фоменко) утверждает, что при отсутствии огласовок в иудейском тексте Библии последующие переводчики могли неправильно этот текст проинтерпретировать. Сразу отметим, что во времена Христа уже существовал греческий перевод Ветхого Завета (Септуагинта), где с огласовками проблем не существует, поскольку на письме используются и гласные, и согласные буквы. А, во-вторых, книги Нового Завета изначально написаны не на арамейском и не на еврейском языках, а на греческом. То есть авторы имели в виду именно те географические названия, которые хотели упомянуть. Чтобы больше не возвращаться к теме библейских географических названий в сочинениях Морозова и Фоменко, посмотрим на то, каким образом проводится интерпретация этих текстов и как такая интерпретация соотносится к текстом Библии. Например, "Ханаан" Морозов прочитывает как КНУН. Фоменко пишет: "КНУН теологи огласовывают как "Ханаан" и относят к пустыне у Мертвого моря. Но возможна и другая огласовка: КНУН - Кенуя вместо Генуя (то есть Генуэзская область в Италии)". На самом же деле, согласно тексту Библии, Ханаан - это только синоним "обетованной земли", то есть Палестины. И не был Ханаан пустыней, так как был населен народами, считавшимися потомками патриарха Ханаана, сына Хама и внука Ноя (Быт. 9: 25). (Особо в тексте упоминаются и города Ханаанейские: Сидон, Газа, Иерихон и др.) То есть, даже если мы будем следовать логике Фоменко, все евангельские события должны происходить в одной Генуэзской области. Между тем он так не считает и, например, отождествляет Иерусалим с Римом. (См. также п. 11) Следующий пример предлагает читать "Ливан" как ЛБНУН и отождествлять его либо с Монбланом, либо с Албанией. В первом случае непонятно, как интерпретировать многочисленные истории об отношениях иудейских царей с царями финикийских городов, владевших Ливанскими горами. Где тогда находился тот же город Тир, царь которого, Хирам посылал морем (!) Солмону ливанские кедры для строительства Иерусалимского храма. (3 Цар. 5, 1-18). Финикийцы были известными мореплавателями и, следовательно, их страна должна находиться близко к морю и недалеко от моря должны располагаться горы Ливанские. Если же, ЛБНУН -- Албания, тогда каким образом израильтяне могли исполнить повеление Господа, изложенное в стихе Библии, который упоминает сам Фоменко: "Обратитесь, отправьтесь в путь, и пойдите... в землю Ханаанскую и к Ливану" (Втор. 1. 7). Албания и Генуя находятся друг от друга довольно далеко, да еще и разделены морем. Однако закончим с таблицей. В последних ее пунктах речь идеи уже не о Христе, а о его учениках. Апостол Петр отождествляется с Петром Дамиани, но основании только единства имен. (Сходства в их биографиях нет вообще. Не углубляясь в подробности, отметим только один простой факт – Гильдебранд-«Христос» пережил Дамиани-«Петра» на 13 лет). Еще удивительней операция, проводящаяся в п.34 с апостолом Андреем. Авторы пишут в одном столбце: «Согласно древнерусским хроникам, Русь была окрещена самим апостолом Андреем. В то же время по традиционной хронологии крещение Руси имело место лишь в конце Х века (или в начале XI века)». В другом столбце, в качестве материала для сравнения приводятся следующие данные: «Одним из апостолов Иисуса был Андрей (Марк, 1:16). Как и другие апостолы, он ходил по земле, проповедуя учение Иисуса. По традиционной хронологии он жил в I веке. Как же он мог крестить Русь в X веке?” Фактически в обеих столбцах повторяется одна и та же информация, так как авторам не удалось найти подходящего «соратника» папы Григория VII. Но эта информация содержит в себе целый ряд искаженных фактов. Во-первых, ни в летописях, ни в апокрифических «хожениях» апостола Андрея не говорится о том, что он крестил Русь. Рассказывается только о его путешествии по территории Турции и Восточной Европы и установлении креста на том месте, где будет основан Киев. «Крестителем» же Руси всегда считался святой равноапостольный князь Владимир. (И это священное наименование («равноапостольный») как раз и подчеркивает его главную роль в введении христианства на Руси). Во-вторых, ни в коем случае крещение Руси не могло состояться в начале XI века. Можно спорить о конкретных годах, но в любом случае речь идет о дате, близкой к традиционной – 988 г. н.э. В-третьих, апостол Андрей был не просто одним из двенадцати учеников Христа, а самым первым, за что и получил свое прозвание – «Первозванный». (До этого же он был учеником Иоанна Крестителя). И упоминается он не только в указанном месте «Евангелия от Марка», но и в 4 –ой главе «Евангелия от Матфея» (4: 18-20), 13-ой главе «Евангелия от Марка» (13: 3), в нескольких главах «Евангелия от Иоанна» (1:35-42; 6:8; 12:22). Если бы были правы создатели «новой хронологии», должен был бы найтись прямой «аналог» Андрея Первозванного среди помощников Гильдебранда. Сравнительная таблица является примером значительных искажений исторических фактов, совершающихся создателями «новой хронологии» при рассказе об истории христианства. Но иногда читатель вводится в заблуждение и при помощи более тонких и менее заметных операций с текстом. Так в книге "Русь-Орда на страницах библейских книг" авторы в приложении приводят отрывок из "Кормчей" 17 в., где приведен "список книг истинных". В этот список включались, как канонические сочинения, входившие в Библию, так и уважаемые сочинения Священного Предания. Так вот, авторы книги сознательно, при помощи абзацев, выделяют список книг Ветхого Завета, а список книг Нового Завета сливают в один абзац с книгами Предания. У неискушенного читателя создается впечатление, что так сделано и в оригинале. Тогда как в рукописных книгах русского Средневековья абзацы не выделялись. В другом месте авторы пытаются доказать, что Библия восходит к палейным текстам, а не наоборот. Никакого текстологического анализа не проводится и даже не указывается на бытование трех разновидностей Палеи, в сущности – отдельных памятников: Палеи Исторической, Палеи Толковой и Палеи Хронографической. А если бы авторы обратились к этим текстам, то сразу бы заметили, что их гипотеза не выдерживает никакой критики, так как палейные компиляции создавались прежде всего, чтобы доказать единство Священной Истории. В них события Ветхого Завета четко интерпретируются как прообразы событий Нового. В книгах Ветхого Завета такой богословской четкости нет. Тогда зачем их вообще писали, если уже существовал палейный, христианизированный вариант событий Священной Истории, произошедших до Пришествия Христа? В отношении древнерусских сочинений авторы иногда позволяют себе и еще более сенсационные высказывания, граничащие либо с обманом, либо с вопиющей безграмотностью. Так, к рассказу об особенностях написания слов в иудейских рукописях, неожиданно делается следующее добавление: «Подобная ситуация типична. К примеру, древнеславянские тексты – это тоже цепочки согласных, иногда даже без «огласовочных знаков» и разделения на слова». Комментарии для каждого, кто хотя бы раз сталкивался с древнерусским рукописями, как говорится, излишни. Как я уже говорил, примеры можно было бы множить. Но уже в результате вышесказанного можно сделать один вывод: авторы книг по «новой хронологии» весьма вольно обращаются с фактами, заимствованными из исторических источников. При этом у внимательного читателя создается впечатление, что либо его обманывают, либо авторы не владеют материалом. В любом случае встает вопрос: зачем серьезным, уважаемым специалистам рисковать репутацией и рисковать прослыть либо невеждами, либо обманщиками? Неужели только для, того чтобы, как и сторонники гиперкритического отношения к библейским текстам, написать: "Хотя Христа распинают на кресте, он страдает и "умирает", но затем якобы чудесным образом воскресает, являясь своим ученикам"? (Отметим, что ни с одним из приводимых Фоменко "прототипов" Христа ничего похожего на Крестную смерть Спасителя не происходило). В своих книгах академик Фоменко считает евангельский рассказ чистым вымыслом, но отчего-то не обращает внимания на два простых вопроса: зачем этот вымысел возник и почему средневековые события (например, судьба папы Григория) оформились в виде евангельских рассказов? В целом, на вопрос "зачем" еще возможно найти ответ, если принять общую схему Фоменко о колоссальном заговоре историков и летописцев, исказивших всю всемирную историю. Им же понадобилось и исказить историю христианства. Но у академика Фоменко идея "заговора" все же не отвечает на вопрос "почему?" Другой известный автор сочинений по "альтернативной истории" (или "фольк-хистори") М.Э. Аджи, по крайней мере, более внятно отвечает на эти вопросы. Он считает, что христианское учение -- это просто искаженная и неправильно понятая форма изначальной религии древних тюрок ("тенгрианства). Исказили же христианство греки для того, чтобы лишить тюркские народы их духовного наследия и присвоить это наследие себе. У Фоменко и его последователей нет такой связной и подробной концепции. В отдельных случаях они склоняется к «гиперкритической теории» истолкования событий Нового Завета. Авторы «новой хронологии» ссылаются на А. Древса, доказывая, что евангельская история -- не более чем оформление единых легенд о некоем неопределенном Спасителе, и даже подчеркивают, что между религией Митры и христианством нет никакой разницы. Но в настоящее время ни одни серьезный специалист не станет в наше время ссылаться на Древса, фактически искажавшего источники в угоду своей концепции. А при внимательном изучении источников можно легко обнаружить что в так называемых сказаниях об умирающих и воскресающих богах нет ничего общего с конкретной историей Христа. Значительно отличается от христианства и культ Митры, восходящий с иранской религиозной традиции. Это заметно даже в символике и обрядах. Последователи митраизма собирались на молитву в специальных пещерных храмах, украшенных изображениями знаков Зодиака. Сам Митра изображался либо в виде воина в фригийской шапке, убивающего быка, либо в виде человека с головой льва. Центральным моментом митраистского богослужения было созерцание верующими статуи бога, в остальное время скрывавшейся за завесой. (А не причастие, как у христиан). Сами члены общин почитателей Митры должны были проходить последовательные посвящения. Ступеней посвящения было семь, по числу планет. И все же более важно другое – резко отличались духовные идеалы христиан и митраистов. Александр Мень справедливо отмечал: «Апостол Павел, говоря о «воине Христовом», прибегал к выражениям, напоминающим митраистские. Но жрецы Митры проповедовали насилие, их идеалом был солдат-триумфатор. Апостол же разумел духовную силу и духовное оружие, которые может обрести каждый, кто познал благодать Искупления. Тем самым христианство открывало врата всем и даже само страдание превращалось в нравственную победу». Видимо, Фоменко все же осознает уязвимость «гиперкритических» воззрений. Поэтому и он, и его коллеги чаще используют ту версию происхождения христианства, которое выдвинул Н.А. Морозов. (Теоретики «новой хронологии» только сдвигают время событий, описанных в Евангелиях, с IV в. (по Морозову) на XI в.). В своих книгах («Откровение в грозе и буре», «Христос») Морозов воспринимал евангельские тексты как зашифрованные описания астрономических явлений. Все события, изложенные в Новом Завете, он истолковывал аллегорически. Как уже говорилось, в качестве истинного прототипа Христа Морозов называл св. Василия Великого.(Причем, имя Василий воспринимается автором как искажение титула «великий царь». Этот «великий царь», с точки зрения Морозова, был прототипом основателей и других известных религий (Гаутамы Будды, Мухаммеда и др.). Причем никакой серьезной аргументации для подобного отождествления не приводилось. Морозов поступал достаточно просто – находилось несколько достаточно условных совпадений в датах и они уже выдавались за точные доказательства. Например, он отмечал, что 1 января отмечается память св. Василия Великого (это дата его смерти) и одновременно – 1 января – начало христианского года. Следовательно, Василий Великий и Христос – одно лицо. Но ведь в реальности 1 января празднуется не день смерти Иисуса, а вспоминается его обрезание. Следующий аргумент звучит настолько неправдоподобно, что приведу дословную цитату: «Иисусу перед распятием не было 50 лет, а по «Житиям святых» великий царь умер 50 лет от роду 1 января 379 года в Кесарии, в которой и родился. Вы видите, что хронологически четьи-минейский святой великий царь почти совершенно налегает на евангельского «царя иудейского» (Христос. Кн.1. С. 125). Методика, которую использовал Морозов для конструирования своих доказательств, оказывается очень близкой к методике, которую используют в своих исторических рассуждениях А.Т. Фоменко и его сторонники. Ее проанализировал еще в 1907 г. выдающийся русский философ В.Ф. Эрн в рецензии на книгу Н.А. Морозова «Откровение в грозе и буре». Он отметил и безапелляционные и бездоказательные высказывания, выдающиеся за аргументы, и использование фальшивых ссылок (в данном случае, на А. Гарнака), и сокрытие от читателя источников, противоречащих точке зрения автора, и отсутствие логики в рассуждениях. То есть, как и в случае с современными авторами «новой хронологии», налицо явное презрение к самым элементарным правилам научного исследования. И снова перед нами встает один вопрос: почему? Почему автор выставляет себя на посмешище и не обращает внимание на критику специалистов? В данном случае мы явно сталкиваемся с проявлением не научных убеждений, а с проявлением веры, с проявлением убеждений почти религиозных. Как Морозов, так и его современные последователи иррационально уверовали в свою версию истории. А за ними последовали и многие их читатели, также воспринимающие эту теорию на веру. (Потому что, как мы уже могли видеть, при самом простом научном анализе видна несостоятельность методики и аргументов авторов). Иногда возникновение теории Морозова пытались объяснить, исходя из его личных психологических проблем. Так поступил, например, Ю.К. Олеша, одно время увлекавшийся идеями бывшего "народовольца". Он написал следующее о подсознательных побуждениях Морозова- заключенного в крепости: "Ах, вы меня лишили мира? Хорошо же! Вашего мира не было!». Эта версия не кажется мне убедительной. Если внимательней посмотреть на биографию Морозова, то нельзя не отметить его склонности к мистическим переживаниям, и вообще неоформленной религиозности пантеистического толка. Об этом он сам вспоминал в своих мемуарах: «Любовь к природе была у меня прирожденной. Вид звездного неба ночью вызывал во мне какое-то восторженное состояние». Были у Морозова и настоящие видение, описанные им в начале книги «Откровение в грозе и буре». (Они очень напоминают видения К.Э. Циолковского, мистика и последователя Н.Ф. Федорова, бывшего одновременно и другом Н.А. Морозова). Также Морозов, несмотря на неоднократно декларировавшиеся им атеистические взгляды, испытывал явную симпатию и интерес к оккультным идеям. Христос, по его представлениям, это маг и астролог, «великий посвященный». Даже имя «Иисус Назорей» Николай Александрович расшифровывал как «магистр оккультных наук». Безотчетная тяга Морозова к оккультизму проявлялась даже в мелочах. Так, он планировал дать такой подзаголовок второму тому книги «Христос» – «Новая хронология классической и христианской древностей в связи с эволюцией оккультных наук и развитием техники». Среди его друзей также были и оккультисты, и люди, мечтавшие о создании «новых религий». О Циолковском мы уже упоминали. Также Морозов был хорошо знаком с поэтом и мистиком В.Я. Брюсовым, печатанию его книг способствовали Ф.Э. Дзержинский и А.В. Луначарский. Первый поддерживал секретные экспедиции оккультистов на север России, второй в начале ХХ века пытался создать «новую религию» для «нового общества». Очень интересовался трудами Николая Александровича и поддерживал его исследования В.Д. Бонч-Бруевич, в свое время изучавший и пропагандировавший идеи русских сектантов-хилиастов (в первую очередь, хлыстов). Оккультные идеи оказались близки и Морозову. Согласно его теории, своему возникновению и развитию христианская цивилизация обязана обществу посвященных, хорошо знакомых с астрологией. Посвященные создали священные сочинения мировых религий, воспринимающиеся «профанами» как рассказ о реальных исторических событиях. (Характерно, что и на Западе появляются труды, авторы которых сходным образом истолковывают религиозные тексты. Речь идет, прежде всего, о Г. Хэнкоке и его последователях, чьи книги переведены и на русский язык. Опираясь на теорию Сантильяны-Дехенд, эти писатели интерпретируют мифологические сказания и религиозные сочинения как зашифрованные описания астрономических явлений, прежде всего связанных с прецессией равноденствий. Одновременно в их сочинениях заметен и сильный интерес к оккультным проблемам (исчезнувшие цивилизации, обладавшие мистическими способностями, влияние на землян инопланетных существ и т.д.). Морозов в своих книгах еще не доходил до высказывания подобных воззрений. Он все же оставался сыном своего времени и, несмотря на интерес к оккультному, им руководило и другое подсознательное убеждение, разделявшиеся массой интеллигентов конца 19 в – начала 20 вв., придерживавшихся "левых взглядов". В это время огромные массы людей были одержимы ощущением принципиальной "неправильности", заключенной в самих основах бытия. Они требовали радикальной переделки мира, причем не только в плане социальном. Во многих случаях речь шла о вполне утопических требованиях "новой земли и нового неба", то есть мистического преобразования всего существующего миропорядка. (И подобный духовный настрой был достаточно массовым явлением, не ограниченным только интеллигенцией, а распространенным и среди значительного числа простых людей. Эту ситуацию замечательно проанализировал А. Эткинд в монографии "Хлыст"). Взгляды Н.А. Морозова вполне совпадают с этим общественным желанием - уничтожить старый мир, сокрушить все основания, на которых он существовал. Радикальный атеизм большевиков, в конец концов, выродившийся в некую "псевдо-религию", всю сосредоточенную на бесконечных ритуалах, также был попыткой уничтожения духовных основ старого общества. Теория Морозова возникла из еще более глубоких побуждений. Он, видимо, подсознательно считал, что "новому человеку нового мира" понадобится и "новая история", не имеющая ничего общего с историей "старой". (В этом стремлении он не был одинок. Например, Максим Горький в 30-е годы предлагал переписать с «марксистских позиций» всю мировую литературу). Но эту «новую историю» Морозов объективно строил на оккультных, астрологических основаниях. (Хотя сам он был уверен в том, что его мировоззрение абсолютно научно). Стремясь к «освобождению от духовных оков» и «борясь с суевериями», Морозов оказался даже более последователен, чем советские атеисты, просто голословно доказывавшие, что Христа не было. Для этого им даже приходилось скрывать некоторые исторические данные, противоречащие их концепции. (Так было с арабским текстом Иосифа Флавия, рассказывающим о Христе). Морозов пошел дальше и в этом плане оказался менее уязвим. Он просто считал сфабрикованной фальшивкой любые сведения о ранней истории, в том числе и об истории христианства. Его невозможно было бы смутить открытием новых текстов, так как они точно также были бы объявлены фальшивкой. В сущности, концепция Морозова ( а за ним - и концепция Фоменко) более тотальна, чем мировоззрение советского тоталитаризма. В целом ряде случаев советская версия история была гибридом, в котором сочетались традиционные представления о прошлом и марксистские идеи. Марксизм, за некоторыми исключениями (в первую очередь, как раз касающейся евангельской истории), предлагал историкам скорее особый, директивный способ интерпретации фактов. Факты же, извлекавшиеся из исторических источников, оставались теми же и у «буржуазных ученых», и у самых ортодоксальных марксистов. Оставалась возможность и для спора, и для диалога. Морозов же подверг сомнению саму возможность получения достоверных фактов из исторических источников. Для него главной и первичной была теория, а не факты. Традиционной схеме научного исследования -- концепция корректируется, если факты ее опровергают, он предложил альтернативу -- отрицаются факты, если они не соответствуют концепции. Для этого предлагалось два пути -- либо объявление фальшивкой источника, откуда был заимствован факт, либо "уничтожение" этого факта, при помощи отождествления его с другим, часто совершенно несходным историческим событием. (В последнем случае источник объявляется символическим, оккультным сочинением). Неприязнь Морозова к христианству абсолютно иррациональна и речь здесь не может идти о чисто научных взглядах. И это, повторюсь еще раз, была подсознательная неприязнь целого общественного слоя. Большевики и другие радикальные атеисты пытались "убить" Христа формально, просто заявляя, что он не существовал. И в этом они были уязвимы -- любые археологические находки, древность самих упоминаний о христианстве могли сокрушить их концепцию. (Так, в конечном итоге, и произошло. Археология сделала невозможным радикальное отрицание библейских событий). Морозов же был неуязвим, хотя для этого ему пришлось перечеркнуть всю всемирную историю. Христианства не было, потому что не было Рима, Иудеи, Древнего Египта, Греции и т.д., и т.п. В принципе, концепция Морозова была идеальной концепция для идеологов тоталитарного общества, потому что радикально отрывала людей "нового мира" от традиций "мира старого". Она вполне могла бы восторжествовать в советскую эпоху, как торжествовала альтернативная астрономия в нацистской Германии, как господствовала альтернативная биология в сталинском СССР. Нас спасла историческая случайность. Сыграло свою роль и то, что большевики не слишком сильно обращали внимания на историю, и то, что Морозов не имел учеников и последователей среди вождей победившей партии, и то, что один из видных большевистских лидеров -- М.Н. Покровский, долгое время определявший развитие отечественной исторической науки, уже был известным историком, работавшим в рамках традиционной картины мирового развития. Сыграло свою роль и то, что Морозов "запоздал" со своими идеями. Его первая книга, изменявшая традиционную датировку библейских событий и отождествлявшая одного исторического персонажа с другим ( в данном случае -- Иоанна Богослова с Иоанном Златоустом), вышла еще в начале века и вызвала неизмеримо больший интерес, чем все тома "Христа". Время ушло. Марксистская концепция истории уже укрепилась и в ней Морозовской «новой хронологии» места не было. Морозов был фантаст-одиночка и у него не было группы давления, активно продвигающей его идеи в массовую печать. У нынешних его последователей есть организация. Они действуют в гораздо более подходящих условиях, чем сам Николай Александрович. Они одержимы такой же неприязнью к христианству и другим традиционным религиям. (Исходя из концепции Фоменко вообще нельзя верить в религии, возникшие до 17 в. или даже позже, но использующие символы и опирающиеся на традицию более раннего времени. Объективно представления группы Фоменко оказываются близки самым радикальным религиям "Нового века", полностью отрицающим предшествующую религиозную традицию. Возможно, что создатели «новой хронологии» даже подсознательно ощущают эту близость. Ведь не случайно в некоторых популярных изложениях концепции Фоменко встречались явные похвалы Р.Л. Хаббарду, как одному из величайших мыслителей в истории человечества). Отвращение создателей "новой хронологии" к христианству объясняется и дополнительными причинами. Ее создавали ученые, до этого профессионально работавшие в естественнонаучных дисциплинах. Советские естественники традиционно либо просто антирелигиозны, либо враждебны к христианству, предпочитая ему восточные религии, как якобы более научные. Объясняется подобная неприязнь возможно тем, что естественники обычно стремится к созданию тотальных теорий, объясняющей «всё и вся». (Особенно это характерно для математиков, так как они имеют дело с числами, которые можно записать как угодно и суть их от этого не изменится, и с которыми можно проводить самые дикие операции -- ничем им от этого не будет). Тотальные же теории волей – не волей всегда превращаются в некое подобие религии, потому что в них есть и априорные положения, принимающиеся на веру, и неизбежные гипотезы, все еще не подтвержденные опытами. Христианство же, с одной стороны, уже представляет собой всеобъемлющее мировоззрение, как и любая другая религия, с другой стороны, подчеркивает ограниченность и слабость человеческого разума, никогда не сумеющим самостоятельно постичь все замыслы Творца. Но, в целом, в наше время возникновение теорий, подобных «новой хронологии» Фоменко, обусловлено тем же всплеском утопизма, что и в начале века. Во время «перестройки» огромные массы людей были почти одержимы видением «нового идеального мира», в качестве которого представали современные западные страны. Коренная переделка советского общества сопровождалась откровенно утопическим ожиданием быстрых и безусловно положительных результатов. Разумеется, что в реальности этого не произошло. Однако, подсознательные общественные умонастроения меняются значительно медленнее, чем общественное сознание. Утопический взгляд на мир, воспитывавшийся в советских людях десятилетиями, не мог просто исчезнуть. Он существует, хотя и в ослабленной форме. Таким ослабленным его проявлением будет и общественный интерес к теории Фоменко. Иррациональная картина некогда могущественной империи Руси-Орды представляет собой обычную утопию, только опрокинутую в прошлое. Утопическое сознание всегда создает мифологическую и псевдорелигиозную картину мира. История Христа мешает торжеству подобной картины в массовом сознании, поэтому создатели «новой хронологии» и пытаются объявить ее ложной, не более чем «собранием заблуждений». Успех книг Фоменко обеспечивается и общим подъемом интереса к оккультизму, который переживает сейчас наше общество. И здесь важно даже не то, что оккультное объяснение Вселенной оказывается близко многим людям. Важно общественное умонастроение, то состояние массовой психологии, при котором любые сочинения, основанные, пусть и в завуалированной форме, на оккультных представлениях, тут же привлекают к себе читателя. Христианство, вместе с другими мировыми религиями, было фундаментом современной цивилизации. "Новая хронология" Фоменко эти религии решительно уничтожает, так как их творцы перестают существовать как реальные исторические лица и отождествляются с другими историческими персонажами. Покушаясь на традиционные религии России, создатели "новой хронологии" покушаются (скорее всего, по недомыслию) на основы российской культуры. Перед нами вовсе не "имперская идея", и даже не нетрадиционная версия истории, а чисто идеологический конструкт, основы которого были заложены Н.А. Морозовым. Это готовая мифология для общества, стремящегося отгородиться от соседей, существовать в своего рода добровольном духовном гетто. Пока Фоменко еще не торжествует. Но это пока. Как я уже отмечал, в случае с Морозовым, нас спасла историческая случайность. Что, если в этот раз случай не будет столь благосклонен? История, в отличие от других наук, - наука в наибольшей степени общественная. Общие понятия о ходе истории делают человечество в куда большей степени единым, чем все международные организации. Фоменко же фактически предлагает нам решительно разорвать с остальным человечеством, если оно не пожелает принять его "новую хронологию". (А оно не пожелает, во всяком случае - 70 его процентов, так как из принятия теории Морозова - Фоменко, построенной на фальсификациях и подтасовках, следует автоматический отказ от веры в истины основных религий мира).